Интим не предлагать! - стр. 5
- Я? Тебе? Да ты ж сам меня квёлой ледышкой обзывал, забыл?
- Ну это я дурак был.
- А сейчас поумнел?
- А сейчас - поумнел, - кивает он и, не в силах больше сдерживаться, тоже смеётся, являя миру ямочку на левой щеке. Сдаётся мне, что эта его ямочка половину института с ума и свела. Даже я когда-то на неё запала, в далёком-далёком прошлом.
- Поздравляю - ты теперь умный, флаг тебе в руки. Мне пора, - жму его ладонь и собираюсь удрать, но он цепляется за мои пальцы и, без спроса подтянув к столику, усаживает на обшарпанный столовский стул. Мелькает мысль - хорошо, что не в колготках, точно бы зацепки остались. Тяжело вздыхаю и, закинув ногу на ногу, складываю пальцы рук в плотный замок. - Ну чего тебе? Только не надо мне ля-ля про любовь, а то меня кофе утренним стошнит.
- Ладно, понял я, что с тобой эта стандартная пурга не прокатит, - обречённо машет рукой Малиновский и убирает пятернёй на макушку надоевшую чёлку. - Признаюсь, чувств у меня к тебе никаких, прости. Только не реви.
- Пф! - иронично выдыхаю я и закатываю глаза.
- Но руку я тебе действительно предлагаю. Извини, без сердца.
Этот орган китайская доставка где-то по пути из Шанхая потеряла.
- Ты идиот, Малиновский, и шутки у тебя не смешные.
- Да не шутка это! - возмущается он.
- Ну если не шутка, то засунь свою руку в...
- Понял, не дурак, - вскидывает ладони Богдан и, подавшись вперёд, понижает тон: - Не нужна рука - просто возьми кольцо, - и тут передо мной на исполосованный царапинами стол ложится коробочка от Тиффани.
- Ва-ау! Вот это да-а-а-а! Уи-и! - восхищённо верещу и тут же меняю тон: - Ты этого ожидал или чего?
- Примерно этого, но ты оказывается совсем с браком.
- Я сейчас уйду.
- Стой! - выпаливает он и снова мило улыбается: - Реагируй как хочешь, просто возьми его себе.
- И что мне с ним делать?
- Надеть на палец и пойти со мной в загс, скажем, в понедельник.
Много у тебя в понедельник пар?
- Псих! - бросаю и действительно начинаю его всерьёз опасаться.
- Да не псих я. Короче, правду-матку? О'кей, - шаркая ножками о линолеум он пододвигает стул ближе и, положив руку на стол ладонью вниз, бормочет: - Клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды.
- Малиновский, а тебе сколько лет? - бесцеремонно перебиваю этот несуразный спич.
- Двадцать один.
- М. А кажется, что одиннадцать.
- Но-но, ты мне такие маленькие цифры не называй, они мне самооценку ниже плинтуса опускают, - грозит пальцем Богдан, и я усиленно вспоминаю, где и когда так согрешила.
- Короче, так, - ударяю ладонями о стол и, приподнявшись, нависаю над шутником: - Или прямо сейчас говоришь как есть...