Интервью - стр. 13
Он, конечно, не называл город по имени. Он замаскировал его под Альтамонт. Но для любого, кто хоть немного знаком с Каролинским нагорьем, Альтамонт был ярким и безошибочным Эшвиллом. Это был такой портрет, который нелегко было процитировать в брошюрах, подготовленных Торговой палатой для рекламы «страны неба». Не то чтобы это была сатира в духе Синклера Льюиса. Это было прямое, почти наивно правдивое и полное откровение красоты и уродства жизни и человечества, пережитых мальчиком, выросшим в горном городе.
А больше всего взволновал народ тот факт, что читателям «Взгляни на дом свой, Ангел» показалось, что они могут узнать дословные портреты различных горожан. Действительно, говорят, что кондукторы трамваев до сих пор указывают незнакомым людям, где жил тот или иной персонаж. Правда это или нет, я не знаю, но когда я посетила это место в июне прошлого года, служащий автобусного терминала назвал мне двух или трех персонажей, которые, как он заверил меня, были жителями из плоти и крови, и указал место на площади, где, по его словам, мраморный ангел когда-то смотрел из магазина Ганта на Большие Дымчатые горы.
Все это очень поразило автора, который и представить себе не мог, что его родной город может по справедливости оценить издание, и который отрицает, что рисовал такие буквальные портреты горожан, как они утверждают.
«Я думал, что если три или четыре экземпляра моего романа будут проданы в Эшвилле, то дела пойдут хорошо, – говорит мистер Вулф. – Мне и в голову не приходило, что люди будут читать его так, как читали, что они воспримут его так буквально и так разволнуются из-за него. Из города я получил массу известий! Было даже несколько писем с угрозами, анонимные, разумеется».
«Люди упорно продолжали видеть сходство между персонажами и реальными людьми там, где его не было. При написании этого романа я был словно скульптор, который использовал глину из определенного места, чтобы создать фигуру. Люди из этого места могли бы правильно сказать: «Я видел эту глину раньше», но они не могли бы правдиво сказать: «Эта фигура мне знакома». В этом и заключалась ошибка Эшвилла. Поскольку он так хорошо знал глину, то утверждал, что знает и фигуры».
«В последнее время, как я понимаю, ажиотаж поутих. Люди стали смотреть на дело более справедливо, более рационально. А у Эшвилла появились свои проблемы. Не знаю, что я чувствую сильнее – сочувствие к полному краху его бурных проектов или восхищение тем великолепным мужеством, с которым он встречает закрытие банков и тяжелые времена».