Инспектор по сказкам - стр. 47
Я бы долго стоял и оглядывал бочечные ряды, не зная, что предпринять и как реагировать на происходящее.
Внезапно между клёпками одиноко стоящей бочки – к счастью, стоящей ближе к избушке, а не ко мне – образовались тонкие щели, стала сочиться мутная жидкость, появилась пена, и усилился отвратительный запах прогорклого селёдочного рассола.
Бочка задрожала. Я отошёл подальше – несмотря на то, что находился на безопасном расстоянии. И вовремя: проржавевшие обручи с лёгким треском лопнули, на траву посыпались дубовые клёпки, полился рассол и заскользили блестящие, с унылыми глазами, селёдки.
Они соскальзывали с чего-то большого и круглого, находящегося в бочке и покрытого толстым слоем слизи.
Когда селёдки перестали скользить, я зашёл с наветренной стороны и взглянул.
На траве, свернувшись калачиком, в окружении верных и преданных селёдок, мирно спал Водяной. Или же Царь Морской – на фотографиях, во всяком случае, они очень похожи, тем более что являются дальними родственниками. Сивая борода с вплетёнными в неё маринованными водорослями целиком укрывала его от палящих лучей полуденного солнца.
«А что в других бочках? – автоматически подумал я. – Не Золотые ли рыбки, и не Емелины ли щуки? Пряного посола. Откуда-то они берутся в конторском буфете? Вот отсюда их и поставляют…»
Сколько я ни ел щук и рыбок в Конторе, никак не мог привыкнуть, что они каким-то способом – сказочным, а каким же ещё? – самовоспроизводятся снова и снова. Но есть ли предел воспроизводству? Очевидно, когда-то кому-то этот вопрос предстояло прояснить.
«Должно быть, на экспорт отправляют, – подумал я, – и всё, небось, беспошлинно… Шеф ничего не говорил о подобном производстве. Если бы оно шло под эгидой Конторы, он бы не преминул упомянуть. А с точки зрения инспектирования сказок я вижу грубейшее нарушение, особенно в отношении Водяного. Или, тем более, Морского Царя!»
И я решительным шагом направился к домику – хижине, избушке, офису – или как его здесь прозывают?
Но внутри никого не оказалось.
Интерьер домика выглядел последним достижением в области евроремонта – что разительнейше контрастировало с внешним видом, и что я обязательно отражу в отчёте – но носил следы поспешного бегства или тщательного обыска: торчали выдвинутые из столов ящики, шкафы зияли пустотой, слегка покачивая распахнутыми настежь дверцами.
В самих шкафах не было ни бумаг, ни полок, ни плечиков, так что их предназначение определить не удалось.
На одном из столов обнаружилась большая лужица фиолетовых чернил, которые начали подсыхать. Чернильницу, из которой они пролились, должно быть, унесли совместно с остальными вещами.