Инсбрукская волчица - стр. 73
Я всё это время лежала в постели, не подавая голоса, всё слушала папин рассказ. Я и не знала, что у них с дедушкой были такие сложные отношения. Он до конца жизни так и не смог принять выбор сына, ведь он был верен своему делу, и мечтал о том, что его сын непременно продолжит его дело и попадёт на скрижали истории, в очередной раз прославив мощь немецкого оружия и заставив всю Европу трепетать перед кайзером. Он, своими глазами видевший расцвет немецкого государства, как возродилась империя, непременно желал своему сыну того, что считал своим личным идеалом.
Жаль, что они так и не поняли друг друга до конца. Может, я бы помогла им найти общий язык, всё-таки в моём присутствии они старались не запускать дротики друг в друга, обмениваясь любезностями, и как ни крути, дедушка меня любил всей душой и ждал каждого моего приезда с нетерпением. Для него я была спасением от одиночества. Теперь уже слишком поздно…
– Пап, а можно один вопрос? – я чувствую, как меня разморило, видимо, настолько сильно я увлеклась папиным рассказом, что вот-вот засну.
– Какие вопросы? Спи, давай, – отвечает отец.
– Только один, папа, и я засну! – умоляюще протягиваю я.
– Ладно, – смягчается он, –один вопрос и спать.
– Пап, а ты хорошо учился?
– Конечно, – не задумываясь, ответил он, – с золотой медалью окончил. То был просто крестьянином, а в университет попал. Мне товарищи подыскали съёмный угол в Вене, студенту большего и не надо – койка, да стол, главное, чтоб было где трапезничать и делать домашние задания. А уж остальное – поправится. Если что, друзья могут выручить… Так, хватит уже, – папа вдруг спохватился, что мне вообще-то надо уже спать, – спи давай, пора, а то опоздаешь ещё в самом деле…
Я благоразумно умолкла и, повторяя, точно заклинание: «я не сплю, не хочу спать», вытаращилась на ночное небо, благо кровать располагалась рядом с окнами. Опять сгущаются тучи. Осенью здесь хмурая погода, оттого Инсбрук кажется мрачным и неприветливым. Должно быть, так во всех старинных городах – когда светит солнце, они необычайно яркие и приветливые, а когда идёт дождь, они такие же хмурые и чем-то озадаченные. Серые улицы, серые дни… Всё вокруг стало каким-то серым, луна уже не показывается, а ведь летом её воображаемое лицо даже выглядело как-то по-особенному. И неужели волки разговаривают с луной, воя в ночи? Это какой-то особый язык, понятный лишь им самим. Вот если бы люди понимали звериный язык… Но даже в сказках звери разговаривают лишь друг с другом, с людьми же – крайне редко. За этими рассуждениями я и не заметила, как провалилась в сон.