Инсбрукская волчица - стр. 72
Я так и осталась лежать в постели с одной единственной мыслью: «не хочу спать». Завтра я пойду учиться, а волнуется из-за этого весь дом. И не только родители, но и наши многочисленные знакомые, родственники. Даже дядя с тётей неожиданно нагрянули из Граца. Тётя Амалия при этом сюсюкала со мной, как с маленькой:
– Ух ты, какая уже большая стала! – приговаривала она, – а я тебя ещё вот такой крошкой помню. Время летит…
Почему-то эти манеры дам средних лет потрепать подросших детей за щёчку, посюсюкать с ними, как с дураками, вызывают у меня отвращение. Ну что это за птичий язык, а?
Дверь в гостиную приоткрыта, и я могу видеть, что там происходит. Мама сидит за столом, что-то записывает, а отец ходит туда-сюда. При этом шаги слышно далеко за пределами комнаты.
– Йозеф, хватит метаться туда-сюда, – говорит мама, отвлекаясь на минуту, – ребёнок и без того волнуется.
Её говор отличается от местного – в Тироле большинство говорит с южнобаварским акцентом, мама же выросла в Штирии.
– Так, а что, каждый день единственная дочь поступает в гимназию? – парировал отец.
– Но зачем на ушах стоять посреди ночи? Ты себя-то вспомни.
– Со мной вообще другая история была. Мне пришлось из родного дома уехать… – он сделал паузу и продолжил, – хотя о покойниках и не принято плохо говорить, но отец (царство ему небесное) был упрям, как ишак. Он хотел, чтобы я в кадетский корпус пошёл. Надеялся, что я смогу достичь того, чего он не смог. Так и говорил, мол, дослужишься до генерала, останешься на хлебном месте. Причём настаивал, чтобы я непременно уезжал в Мюнхен, дескать, в Австрии тебя научат только шаг чеканить, да погоны полировать, а вот служить великой Германии – честь для любого. Кайзера уже вся Европа боится, мы французов разбили наголову, теперь и англичанам покажем, где раки зимуют. Всё мечтал, как бы Бисмарк союз с русскими заключил, тогда-то и «сломали бы хребет Англии». А я ни в какую, я мечтал учиться светским наукам. Тут-то он просто в ярость пришёл. Кричит: «Позор! Я для кого столько лет из грязи в князи выбирался?! Да если бы не я, ты бы батрачил за сухую корку у какого-нибудь богатея с утра до ночи! Вырастил на свою голову… Разбаловал…»
В общем, ты поняла суть. Я потом и вовсе из дома ушёл. Несколько лет ни слухом, ни духом, только уже потом, как я здесь осел, узнал, что мать померла. Ну, мы после похорон вроде и помирились, но всё равно он потом припоминал мне часто, мол, я предал дело всей его жизни. «Эх ты, Йозеф, вырастил на свою голову… Чего ты добился? Кем ты стал? Спутался ещё с кем…Твоя Кати тебя просто утянет на самое дно» – так и говорил. Хорошо, хоть после рождения Анны стал меньше бурчать. Так что со мной совершенно другая история была. Если б не мать, я бы и не смог учиться тому, чему хотел.