Инсайт. Книга 1 - стр. 32

— Ты не ушиблась?

Мальчик-альбинос лет пятнадцати испуганно склонился над Евой, глядя на нее широко распахнутыми от удивления глазами. На незнакомце были странные длинные одежды серебристо-серого цвета. Его кудрявые белесые волосы топорщились в разные стороны, а большие сиреневые глаза изумленно таращились на Еву. Экипаж, запряженный двумя серыми конями, также был серым, словно сотканным из тумана.

— Откуда ты вообще взялся? — сердито буркнула Ева, поднимаясь на ноги.

— Меня зовут Треор, — мальчик неуверенно протянул Еве руку в знак знакомства, но она жест не оценила.

— Лучше помоги собрать апельсины, Треор, — проворчала Ева, отряхиваясь.

Мальчик замешкался.

— М-м-м, сейчас, коней успокою только.

«И чего их успокаивать? — думала Ева, собирая фрукты с земли. — Стоят себе спокойно. Странный он какой-то».

Сложив все в сумку, Ева собралась было уйти, но Треор, не отходя от лошадей, окликнул ее вновь:

— Послушай! Извини, что так вышло. Я не думал, что ты… я просто не… просто тебя не увидел. Как тебя зовут?

— Ева.

— Сколько тебе лет?

— Что?! — опешила Ева. — Какое это имеет значение?

— Эм-м… — Треор выглядел взволнованным. — Ты похожа на одного человека, я подумал…

— Завтра мне исполнится двадцать, — бросила Ева.

— А-а-а…

Ева вопросительно посмотрела на мальчишку.

— Нет, я ошибся. Да, ошибся, — он нервно почесал нос-картошку.

Ева хмыкнула и уже ступила на дорожку, ведущую к дому, когда Треор прокричал ей вслед:

— Еще встретимся, Ева!

Она не спеша и нехотя обернулась, но повозки на мостовой уже не было.

***

— Почему ты уехала из Гланбери? — спросил Дарий. — Ведь твои родные остались там?

Стемнело. Ева сидела в кресле в гостиной, беседуя с призраком.

— Они остались, потому что у них там своя пекарня. Они завязаны общим делом с местным мельником и не могли уехать. А я… как ни странно, я уехала из-за одиночества.

— Это как?

— В городе меня считали… — Ева смутилась. — Считали сумасшедшей.

— Ты не похожа на сумасшедшую, — заметил Дарий.

— Это сейчас. А вот свое детство я почти не помню. Мама не любит обсуждать это, да и я побаиваюсь ее спрашивать. Знаю только: что-то случилось, когда мне было шесть, и родители обратились к местной знахарке. Точнее, ведьме. Та, по словам матери, спасла мне жизнь, но воспоминания о детстве стерлись, словно их не было. В городке со мной не общались, называли чокнутой, — Ева вздохнула. — Я всегда гуляла одна. Единственное место, где мне не было так одиноко — это кладбище. Мне нравилось думать, что надгробные камни — мои друзья.

— Звучит жутковато, — улыбнулся Дарий.

— Наверное, — Ева пожала плечами, — но мне было скучно. Я играла с ящерицами, которых на кладбище было очень много. Такие вот были у меня друзья, потому что люди меня избегали. Когда я выросла, то поняла, что не хочу заниматься выпечкой, хотя всегда помогала родителям на кухне. К тому же мое присутствие там отпугивало некоторых посетителей, портило репутацию пекарни. Хотя я все равно не понимаю почему, ведь Раснария, например, тоже странный, но это никого не смущает. Он говорил, в детстве над ним смеялись, но чтобы бояться?