Иностранная литература №02/2013 - стр. 11

, или с большевиками, или с валлийскими шахтерами. Речь и впрямь получилась отличной и, в общем, верной – и это притом, что все его идеалы умерли вместе с Пальмерстоном и Дизраэли[38]. Невозможно было не восхищаться его словами о том, что от нас потребуется куда больше, чем от его поколения. Ведь они любят рассуждать о том, что в молодости им приходилось делать намного больше, чем нам.

Четверг, 1 июля 1920 года

Дождь – никаких спортивных соревнований. Отправился в библиотеку с благородным намерением как следует поработать, однако подшивка старых “Панчей” благополучно эти намерения развеяла. <…>

Пятница, 13 августа 1920 года

Утром – к моему портному. Костюм превосходен. Лучшего не сшили бы и за 18 гиней в Сэвил-Роу[39]. После раннего обеда ходили с мамой в театр: из последних рядов партера смотрели “Мошенничество”[40] в театре “Сент-Мартин”. Места, впрочем, оказались очень хорошие. Впервые вижу такую жуткую пьесу и такую превосходную игру актеров. За ужином отец обронил остроумное замечание. Пока мы ели, наш щенок тоскливо выл в ванной, и отец сказал: “Он несчастлив и хочет нам об этом сообщить. Ну чем не писатель!”

Вторник, 24 августа 1920 года

После обеда мама, Марджори, Барбара[41] и я отправились на фильм по “Крошке Доррит”. Очень плохо. В кино Диккенс какой-то неузнаваемо нелепый. Откуда только берутся трясущиеся старики и неисправимые дурни? Да и сценарий тоже совершенно несообразен и безвкусен.

Понедельник, 6 сентября 1920 года

<…> Какая, в сущности, пустая вещь этот дневник! Ведь я почти не записываю в нем что-то стоящее. Все по-настоящему важное лучше, думаю, хранить в памяти; дневник же в основном состоит из “Магазины – утром, кинематограф – днем”. Надо постараться сделать его более…[42]. Но это небезопасно.

Вторник, 19 октября – понедельник 25 октября 1920 года

Дел никаких. Во вторник вечером собиралось наше Общество чтения современных пьес. Читали “Кандиду”[43], время провели превосходно. Решил на каникулах начать писать свой первый роман. Общий план уже намечен: один брат изучает противоречивый характер другого. Мне и в голову не могло прийти, каких трудов потребует роман. Подсчитал, сколько времени уйдет на каждую главу.

Вторник, 26 октября – понедельник, 1 ноября 1920 года

На дневник времени не остается. Все силы трачу на роман – продвигается, в общем, неплохо.

<…> Домой приехал в прошлую пятницу. Наконец-то семья начинает проявлять интерес к моему роману. Алек относится к нему не без ревности, мама боится, что прославлюсь я слишком рано. Отцу нравится. Я же тем временем корплю над ним целыми днями, пытаюсь придать ему хоть какую-то форму. Пока же, по-моему, роман – не более чем набор довольно забавных разговоров. И все же мне кажется, он не плох, не сомневаюсь, что удастся его напечатать. Но сил, черт возьми, уходит масса. <…>