Инноминаты: Медный кубок - стр. 9
Как инсулинозависимый человек, я не чувствую себя в праве строить счастливое будущее в семье с любимым мужем и детьми. У меня есть настоящее, и только оно. Всё остальное – бесполезные мечты.
А сласти мои — просто игра… игра в поддавки с пока ещё неоголодавшей смертью…»
Семён Семёнович отложил перепачканный листок. Его занёс ему криминалист Генка, как говорится, по дружбе. Так уж сложилось, что набросок женщины из Фаанговой обители совпал с фотографией жены одного бизнесмена средней руки. Она погибла в автокатастрофе. Вылетела с дороги прямиком в кювет.
Анализы не выявили у покойной в крови ни алкоголя, ни наркотических веществ. Зато в отчёте фигурировало интересное словосочетание «гипогликемическая кома». Выводы напрашивались сами собой. Страдающая диабетом женщина пропустила приём лекарств. Когда же почувствовала себя плохо, то вколола себе повышенную дозу инсулина. Фатальная ошибка, приведшая к столь трагическому финалу.
Казалось бы, никакого криминала. Дело закрыто и готовится к отправке в архив. Но что-то в нём показалось Семёнычу странным. Какая-то неуловимая пока деталь не давала покоя. Что именно? А хотя бы вот этот клочок бумаги. Написанное в нём никак не вязалось с образом обеспеченной домохозяйки, плотно осевшей на шее мужа.
Нет, влезать в чужое расследование Семёныч не хотел. К тому же он не знал, как отнесётся следователь, ведущий дело Александры Шаховой – так звали погибшую, – к внезапному интересу к его расследованию. А частным порядком копаться в нём тоже особо не получилось бы. Так что головной боли у майора прибавилось.
1. Очки или красота в глазах смотрящего
«Ты такая красивая», – я смотрел, как свет играет на стёклах её очков, и не мог отвести взгляда. Казалось, солнце отражается в глазах Марты, рассыпаясь под оправой бриллиантовыми росинками. Сразу чувствуешь себя ребёнком, который впервые смотрит в калейдоскоп. Узор меняется, усиливая чувство детского восторга.
– Я люблю тебя, – словами невозможно выразить тех чувств, что охватили меня в этот момент. Даже стало страшно от желания съесть кусочек этой бесподобной красоты, почувствовать частичку Марты внутри себя, сделать её частью своего тела…
«Безумие какое-то», – усилием воли останавливая плотоядный порыв, я наклонился к её лицу. Дыхание Марты сделалось взволнованным, прерывистым и… горячим. Мой язык коснулся её губ. В ответ стон. Её подбородок дёрнулся вверх. Снова стон. Такой громкий, требовательный… Я впился в её губы, едва сдерживаясь от желания вонзиться в них зубами. А вот Марта себя не сдерживала. С остервенением она вгрызалась в мою плоть. Слюна у меня во рту смешалась с кровью. Нижняя губа и щека горели от её укусов.