Инквизитору здесь не место - стр. 14
Капеллан вполне себе крепок, хотя и морщится от боли, спускаясь по лестнице. Зачем поднялся, когда мог подождать меня внизу?
Ради угодничества, чтобы выказать уважение инквизитору или чтобы усыпить бдительность мнимой лояльностью?
В доме стало так тихо, что я различал тиканье больших напольных часов в прихожей. Остальные, настенные, настольные, часов в этом доме было много, и лишь в спальне хозяйки им не нашлось места, остановились. Злокозненная магия противоестественна нормальному ходу вещей.
– Откуда привезли часы в прихожей? Они до сих пор отсчитывают время. Как вы допустили, чтобы люди в этом доме поставили при входе вещицу из языческого каштана?
Мы как раз достигли подножья. Капеллан вздрогнул и обернулся ко мне с самым благодушным видом.
– Каноник, я докладывал, как и положено, о таких вещах, но в местном отделении их сочли несущественными. Его сиятельство получил часы в дар от её величества за преданную службу.
Да, императрица Евгения, рождённая в соседнем королевстве, где в лесах ещё сохранились священные прежде рощи, имела склонность одаривать слуг подобными вещами, но никогда не переходила границы.
– Вы хорошо служили дому, – кивнул я, примечая детали интерьера.
Безвкусица соседствовала с модой на всё старинное и с картинами, достойными висеть в самом изящном салоне какого-нибудь мецената. Вот и библиотека оказалась местом сосредоточения ценных фолиантов и бесполезных, а порой и вредных для слабых умов, развлечений, возбуждающих влечение плоти. Дамские романы с самыми пошлыми картинками занимали целую секцию.
К ним я и направился. Здесь присутствие хозяйки ощущалось отчётливее всего.
– Что вы можете сказать об отношениях графа и графини?
– Она его уважала и любила, его сиятельство в последнее время бывал дома редко.
– Любовница?
Немудрено, что жертва зачитывалась романами о плотской страсти.
– Его сиятельство исповедовался, как положено, раз в неделю. Он говорил, что вокруг клеветники и злословники. Скоро он сам вам, каноник, всё расскажет, его сиятельство уже на пути в Арекорд. Уверен, будет опечален. Её сиятельство была прекрасной женой, если бы не её меланхолия.
– Меланхолия? Как часто она исповедовалась?
Я наконец сел в мягкое кресло и указал капеллану на второе напротив. Признаться, я оплошал, надо было сделать это сразу, помня о больных ногах собеседника.
– Благодарю. Мне не по чину сидеть в вашем присутствии.
– Лучше сидя думать о Боге и своём долге, чем стоя, о больных ногах. Прошу вас.
Обмен любезностями был закончен, но капеллан и не думал возвращаться к делу, докладывая мне обо всём и умолчав о главном. Держался за Святое писание как за щит, и старался не смотреть в глаза.