Инквизитор. Башмаки на флагах. Том четвертый. Элеонора Августа фон Эшбахт - стр. 66
Он не заметил, как к нему подбежал стрелок, снова тот, что к нему уже прибегал:
– Господин!
Всё благодушие, что было навеяно таким приятным расстрелом врага, сразу испарилось, он почувствовал новую тревогу.
– Ну, говори.
– Началось дело, сержант меня прислал просить помощи.
– Что, снова пришли они? – кавалер имеет в виду горожан.
– Пришли господин, три десятка, с аркебузами, с арбалетами, уже затеяли кидаться.
«Три десятка. Как вовремя, как раз когда я отдал последний свой резерв Брюнхвальду. Три десятка… Пока что пустяки. Но кто знает, сколько их будет ещё». Ему нужно было поехать посмотреть. Обязательно, он должен был сам увидеть и оценить опасность.
– Максимилиан, знамя останется тут, – он даёт шпоры и едет к Фильсбибургу. – Капитан, я отъеду, там на улице горожане, кажется, собираются при железе, вы за старшего. Пусть Вилли продолжает стрелять дальше. Пусть всех перебьёт, вы пойдёте вперед, если его снова отгонят арбалетчики. И если уж пойдёте, так столкните их наконец.
– Да, генерал, – отвечал капитан. – Как пожелаете.
Но вот тон капитана кавалеру совсем не понравился. Фильсбибург, кажется, боялся. Чего – непонятно. То ли что генерал его бросает и убегает, то ли остаться старшим в таком тяжком деле.
«Не Карл Брюнхвальд и не Роха. Даже не Вилли». Хоть теперь и не хотелось ему ехать, но прояснить ситуацию ему было необходимо.
– Приглядывайте за ним, – сказал генерал знаменосцу и добавил уже господину Фейлингу: – Останьтесь с Максимилианом вестовым, если что-то пойдёт не так, скачите ко мне, я в поперечной улице налево отсюда буду.
Генерал боялся оставить это место надолго, поэтому ехал быстро. Он забрал с собой всех своих гвардейцев, двадцать человек, и двух сержантов, ещё с ним были Габелькнат и Румениге. Так и поскакали.
И были на месте уже вскоре. И вовремя. Горожан, правда, было не три десятка, а чуть больше двух, но доспех был у них отличный, и оружие подстать. Правда, половина из них были арбалетчики и стрелки, а уже за ними, чуть поодаль, стояли горожане с оружием белым и другим. И на улице висел пороховой дым. Один из стрелков был уже мёртв, ещё один был тяжко ранен арбалетным болтом, а сам сержант ранен пулей в плечо, под самый край кирасы. Он закрыл забрало, спешился и пошёл вперёд. В его доспехе ему нечего было опасаться. Он недавно стоял в нём под градом болтов и пуль на берегу одной забытой Богом речушки. Пусть болваны-горожане займутся им. Пусть попробуют взять. И тут же ему в кирасу ударила пуля. Щёлкнула, расплющилась и отлетела, оставив лишь вмятину.