Инклюзиция - стр. 21
Он вздохнул, его глаза потемнели.
– После этого всё изменилось. Моя мама врач, она начала работать ещё больше. А я стал заботиться о сестре. Ей тогда было восемь. Она долго не могла понять, что папа ушёл навсегда. Сначала думала, что он в командировке. Каждый день спрашивала о нём. А я… я не знал, как объяснить, что он больше не вернётся.
Данила ненадолго замолчал, но затем продолжил:
– Я всегда был… обычным. В школе, в университете. Учился нормально, но не отлично. Никогда не был лидером. Просто существовал. Отец часто говорил мне: «Ты должен быть сильным, Даня. Ты мужчина». Но я никогда не чувствовал себя таким.
Его голос стал тише.
– Когда отец ушёл, я понял, что теперь всё на мне. Сначала это казалось невозможным. Аня часто плакала по ночам, мама приходила домой усталой, но улыбалась, чтобы поддержать нас. Я пытался быть полезным – готовил, убирал, помогал с уроками. Но всё это казалось таким незначительным.
Мила внимательно слушала. Её лицо оставалось спокойным, но в глазах появилась лёгкая тень сочувствия.
– Когда я поступил в университет, мама была так горда, – продолжил Данила. – Она сказала: «Ты сделал это, Даня. Ты на правильном пути». Но я никогда так не думал.
Его голос затих. Он снова уставился в потолок, словно тяжесть воспоминаний лишила его сил.
Мила не торопила его. Она смотрела на него, и в её взгляде впервые не было ни насмешки, ни презрения. Только понимание.
– Для меня университет был просто продолжением пустоты, – тихо сказал Данила, не отрывая взгляда от потолка. – Учёба, лекции, сессии – всё сливалось в одно. Я не знал, чего хочу. Просто плыл по течению.
Он замолчал, но через мгновение продолжил ещё тише:
– Знаешь, что самое странное? Когда всё это началось, я подумал, что это моя вина. Будто я сделал что—то не так, что привело к этому. Черви, вторжение – всё произошло так внезапно, так… необъяснимо. И тогда я понял, как мало ценил то, что у меня было. Обычную жизнь. Семью. Даже те моменты, когда отец был с нами.
Он повернулся к девушке. Их глаза встретились, и она заметила в его взгляде смесь боли и признания.
– Я просто человек, который никогда не понимал, что для него важно. И только теперь, когда всё разрушено, я начинаю видеть, что я потерял.
Мила долго молчала, её взгляд был сосредоточен на нём. Наконец, она тихо произнесла:
– Ты не всё потерял. Ты всё ещё здесь. Ты можешь что—то изменить.
Данила едва заметно улыбнулся, но ничего не ответил. Его взгляд снова устремился к потолку.
Мила продолжала наблюдать за ним. Её выражение лица стало мягче, но в нём читалась печаль. Она осторожно протянула руку и слегка коснулась его ладони. Её прикосновение было лёгким, почти неощутимым, но тёплым.