Инкарнация - стр. 17
– Ну, была не была, – подбодрила себя Адель и засеменила вперед. Никто не обращал на нее особого внимания – по улице шла еще одна хорошенькая девушка из множества других.
Около двери черного входа Адель помедлила: она не знала, что скажет, встретив обитателей дома, да и вообще, ворваться в чужое жилище, даже по-соседски, – это перебор. Но что еще ей оставалось? Если отбор в королевы уже сегодня в полночь, у нее совсем мало времени. А потом… потом на Грааль и бархатный трон можно будет не рассчитывать. Если только стать кем‑то вроде Канцлера и править всеми исподтишка? Разве ей такого хотелось? Скрываться в тенях? Или же блистать на балах среди сверкания хрустальных ламп и свечей?
Адель решительно взялась за ручку, тихонько приоткрыла дверь, которая – о чудо – даже не скрипнула, и заглянула внутрь. К ее счастью, там никого не оказалось. Тогда Адель распахнула дверь шире и зашла. Сразу же на глаза ей попалась вазочка, в которой стояла синяя гвоздика! Вот так удача!
Тогда Адель и услышала шорохи. Очень недвусмысленные. Нет, это вовсе были не мыши, подумала она с легкой ухмылкой и, оторвав взгляд от гвоздики, медленно двинулась в сторону кладовой, откуда и шли тихие всхлипы и возгласы. Адель вслушивалась в причитания девушки, молившей пощадить ее. Какой знакомый голосок.
– Анри… Анри… сжалься надо мной… я не смогу и дня без тебя…
– И я… mon amie [1]… и я…
Вот так, средь бела дня! Адель прикрыла рот рукой, сдерживая смешок. Николетт оказалась не такой уж и тихоней! А еще за последние пару лет она заметно похорошела, расцвела, и на их улице у Адель появилась очевидная соперница. Вот только Адель не собиралась приманивать местных женихов, особенно таким способом! В чулане! Неужели не добрались до спальни? Вот так пыл!
Она села на скамейку рядом с дверью в кладовую и сложила ногу на ногу, чуть раскачивая носком сапожка. Как же вовремя она все‑таки заглянула, и даже не придется что‑то из себя изображать. Маленькая леди Николетт Таргюсон сама прыгнула ей в руки, как мышка кошке в лапы. С острыми коготками.
Адель стянула с рук перчатки, рассматривая ладони. Неприятное чувство прокралось из сна в реальность – будто ее руки покрыты коркой запекшейся крови, но только чьей? Ее собственной ли? Это всего лишь дурной сон, отмахнулась она, но холодок по коже все же пробежал.
Дверь кладовой вдруг распахнулась, и оттуда буквально вывалился молодой человек в белой батистовой рубашке, небрежно выдернутой из брюк. Он наспех накинул на плечи сюртук и, повернувшись, заметил Адель. На лице негодника (или лучше сказать, дамского угодника?) расплылась обольстительная улыбка, в серых глазах мелькнули теплые искорки.