Инка - стр. 5
Сохранять уака экологически чистым Инке непросто, ведь существует в ее жизни еще и работа – отличная соковыжималка сил. Ну как развернешь полномасштабную экологическую программу, когда, будь добр, каждое утро – подъем в семь пятнадцать и пешочком сквозь сырость утра – в офис? Как тут приведешь в равновесие все бассейны рек, равнины, низменности, горы и озера. И хватает Инкиного рвения на незамысловатые действия, которые оказывались наскоро, панически возведенным частоколом. Такая изгородь с трудом охраняет от вторжения истощающиеся родники ее души. Поэтому Инка дичится новых знакомств и тех представителей рода людского, которые, не поймешь, не то друзья, не то попутчики. Она сторонится всего, что исходит из недр мегаполиса, из его подъездов и закоулков. В метро едет, поеживаясь, прячет за челкой глаза и придумывает повод не пойти на корпоративную вечеринку. Она дичится сонных, утомленных людей и не ходит за продуктами, а лишь иногда, стараясь незаметно проскользнуть, заслоняясь от окружающих беретом, молниеносно покупает хлеб, сыр и йогурты в полночь, в круглосуточном мини-маркете. И скорей уносит ноги.
Худенькая, она спит, прижав колени к груди, издали напоминая мумию Хуаниту[3]. И все чаще снится Инке кошмар: на ее остров подплывают случайные люди и врываются в ее жизнь. Сначала осторожные, а потом бесстрашные, дерзкие пришельцы, стараются обустроить жалкий клочок земли, выжать из него максимум пользы. Клеят плакаты прямо на пальмы и прибивают гвоздями рекламные щиты к стволам. Заваливают лужайки пепельницами и журнальными столиками, а узенький песчаный пляж – телевизорами, кухонными комбайнами, прожекторами, усилителями, вяленой рыбой, окурками. Туалеты и свалки устраивают в оврагах, сдирают шкуры с редких зверей и поджаривают на вертелах птиц. Но скромные ресурсы острова-уака быстро истощаются, отпуск проходит, уплывают своим курсом навязчивые гости: кто на норд, кто на зюйд-зюйд-вест. Уплывают, а остров остается в пыли, в дымящихся пепелищах, в свалках, в слезах битого стекла, в обрывках прокладок и тряпья. И тогда знай лети в каньон Отчаяния с огромной высоты, украшай царапинами поверхность тела, цепляйся за камни и вьюнки. А когда придешь в себя после удара о дно, будь добра, Инка, вставай-поднимайся, надо островок-уака в порядок приводить, и уборка за твой счет, твоими хлипкими силенками.
Именно поэтому близкого общения с кем бы то ни было Инка избегает. Контакт с большинством окружающих людей кажется ей случайным до слез, вытягивает кучу сил, швыряет время в урну и не оставляет ничего, кроме горечи. Коллеги, соседи, с ними только поздоровайся, наметив на лице подобие улыбки, – тут же приблизятся, окатят своим запахом, заразят настроением, отравят взгляд унылым видом костюма, обеднят воображение напряженностью черт лица и засорят память серым, клейким пятном. Потом целое воскресенье придется лечиться от внутренней слякоти на скамейке где-нибудь в парке – видом зеленой лужайки.