Индустрия счастья. Как Big Data и новые технологии помогают добавить эмоцию в товары и услуги - стр. 4
Неужели можно быть против счастья? У философов на этот счет нет однозначной позиции. Аристотель понимал счастье как конечную цель существования человека, хотя и в более глубоком этическом смысле этого понятия. Не все могут согласиться с ним. «Человек не стремится к счастью, – написал Фридрих Ницше, – только англичане делают это»[11]. Когда с начала 1990-х годов позитивная психология и исследования на тему счастья стали все сильнее влиять на политическую и экономическую культуру, появилась оправданная тревога по поводу того, каким образом эту новую доктрину счастья и хорошего самочувствия будут использовать политики и менеджеры. Есть риск, что наука начнет порицать людей за то, что они несчастны (и, соответственно, пичкать их лекарствами), совершенно игнорируя те условия, которые послужили причиной их несчастья.
Эта книга разделяет описанное выше беспокойство. Несомненно, в мире пока что по-прежнему существует огромное количество политических и экономических проблем, требующих немедленного устранения, до того, как мы обратимся к разбору состояний мозга и нервной системы, воспринимаемых нами крайне индивидуально. К тому же волей-неволей приходится признать подозрительным тот факт, что организаторы Всемирного экономического форума с таким удовольствием ухватились за тему счастья. Технологии отслеживания настроения, алгоритмы по анализу эмоций и виды медитаций для избавления от стресса – все это служит определенным политическим и экономическим интересам. Но они не просто предоставляются нам в качестве подарка для аристотелевского процветания. Позитивная психология, главная идея которой состоит в том, что счастье – личный «выбор» каждого, является результатом взаимодействия сил, не желающих показать людям выход из сетей потребительства и эгоцентричности – то есть путь, желанный для многих.
Тем не менее это всего лишь часть критики, которая представлена в данной книге. Один из нюансов идеологии науки о счастье заключается в том, что она говорит о себе как о чем-то радикально новом, о том, что она готова дать людям шанс начать все сначала, преодолеть боль, конфликты и противоречия прошлого. На заре XXI века главным инструментом для упомянутых целей служит мозг. «В прошлом мы не знали, что делает людей счастливыми, но теперь мы знаем» – вот как формулируется эта концепция. Теперь, когда нам доступны сложнейшие открытия о субъективном состоянии человека, просто глупо не воспользоваться ими в сферах менеджмента, медицины, психологии, маркетинга и поведенческой политики.