Имя разлуки: Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой - стр. 67
Сейчас из-за журнала я встречаюсь с разными писателями – сефардами и ашкенази, выходцами из Ирака, Австралии, откуда хошь, с арабскими писателями тоже. Сколько мнений об Израиле, сколько прогнозов!
‹…› Здесь свою жизнь (работу) надо рекламировать. Идешь к эфиопским детям – веди с собой корреспондента. Это, м.б., и верно поступки доброй воли предавать огласке, но меня такие вещи коробят. А раз коробят, буду так вот ковыряться в архивах, не знаю, когда дети вырастут, захотят ли они мне помогать в работе, думаю, нет. Но я не унываю нисколько, – запас витальной силы – и, как ни гляди, что-то движется. Не так быстро, не так, как того требует моя натура. И все же это живая жизнь, особенно в плане самообразования, познания, я к этому одной частью души очень склонна. Не знаю, удастся ли когда-нибудь описать хоть сотую долю впечатлений, ежедневных потрясений и удивлений, кажется, жизнь вливается в меня действительно как в бездонную бочку. ‹…›
42. И. Лиснянская – Е. Макаровой
Начало июня 1991
Дорогая моя, любимая моя, солнышко мое! ‹…› Спасибо тебе, что ты так хорошо написала о моих стихах. Но ей-богу это только оттого, что ты моя дочь, а так Кублановский более глубокого (наверное, старался) не увидел.
‹…› Сейчас так все погано. ООН осуждает Израиль за депортацию 4-х арабов, а в Армении льется и льется при депортации кровь. ‹…› Как им не стыдно, увидели 4-х депортированных преступников и не хотят увидеть тысячу депортированных армян, и походя убитых и изнасилованных детей, женщин. А старики – это же просто ужас. Была здесь конференция, посвященная Сахарову. Боннэр[78] прислала нам билеты на все, но мы, т. е. в данном случае Семен, нашел в себе силы только на открытие Мемориала и на открытие в консерватории. Елена Боннэр и приехавший на конференцию Юрий Орлов давали жизни! Вернее, не давали – сидящему в ложе Михаилу Горбачеву. Больше ничего нового. Но сейчас отсутствие нового – тоже радость. ‹…›