Имперские войны: Цена Империи. Легион против Империи - стр. 54
Коршунов откашлялся.
– Хочешь биться со мной, рикс герулов? – спросил Алексей, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
– Не биться, – с холодной усмешкой уточнил Комозик. – Убить.
– Это уж как боги решат, – сказал Коршунов. – Я тебя понял. Биться будем завтра. Если не передумаешь. Когда и где – я тебе тоже скажу завтра, когда взойдет солнце. У меня сегодня хороший день. Не хочу сделать его печальным.
– Пусть так, – кивнул Комозик. – Повеселись до утра. А печалиться тебе не придется. Потому что ты умрешь.
– Да нет, герул, я буду печалиться! – с нажимом произнес Коршунов. – Но не очень сильно. Конечно, в нашем славном походе нам будет не хватать такого воина, как ты. Но мы справимся!
И улыбнулся прямо в ощерившуюся вызеленную физиономию герула.
Глава шестнадцатая
День и ночь перед поединком
– Море… – Анастасия зачерпнула ладонью воду. – Холодное море…
– Разве? – удивился Коршунов.
Он-то полагал, что вода довольно теплая. Градусов девятнадцать. Бархатный сезон…
– Там, где я выросла, море намного теплее. – Анастасия попробовала воду на вкус. – И солонее. Но это – настоящее море. Настоящая морская вода. Не та, что в Меотийском болоте.
«Меотийским болотом» она называла Азовское море.
– Смотри, рыбаки возвращаются!
К удаленной бухте направлялось несколько парусных суденышек. За каждым, шлейфом, тянулись крикливые чайки.
– Пойду-ка я выкупаюсь, – сказал Коршунов. – Ты – со мной?
– Нет. – Анастасия зябко подернула плечами, закуталась в шерстяной плащ.
Коршунов снял перевязь с мечом, расстегнул пояс…
– Если будут обижать – кричи, – пошутил он.
– Кто меня обидит? – совершенно серьезно ответила Анастасия. – Я – твоя женщина. Все об этом знают.
Коршунов спрыгнул с камня, на котором они сидели. Вода оказалась даже теплее, чем он ожидал. Особенно у поверхности. Коршунов выплыл из-под тени скалистого мыса. Подсвеченное закатом море было очень спокойно. И очень красиво. Кричали чайки. Из соседней бухты доносились голоса. Там располагался лагерь сводного войска. Его войска. Если, конечно, завтра Коршунова не прикончит герульский рикс. Надо, чтобы не прикончил…
Коршунов оглянулся. Рядом с Настей уже кто-то сидел. Ну вот! На десять минут одну оставить нельзя!
Алексей развернулся и поплыл к берегу. Его снова коснулась тень скалы. Задрав голову, Коршунов посмотрел вверх. Метров семь-восемь. Понырять бы. Правда, у самого берега – камни, но чуть подальше – отличное глубокое место. Нырять Алексей любил и умел. Но неохота было лезть на гору. Интересно, кто это там, с Настей?
«Соседом» Анастасии оказался Тарвар. Старший сын Крикши. Коренастый парень на вид лет восемнадцати-девятнадцати, но на самом деле наверняка младше. Здесь взрослели быстрее, чем там, где родился Коршунов. Сидел на корточках, болтал по-гречески с женщиной Коршунова. Когда Алексей вскарабкался на камень, оба из вежливости перешли на боранский. То есть Тарвар говорил по-борански, а Анастасия – на русском, которому успела выучиться у Коршунова. Способности к языкам у нее были потрясающие.