Империя грёз - стр. 7

– Что ему опять не так? – Берилл даже не пытался скрыть злость.

– Да как всегда, – уклончиво ответил Агат.

– Ты… грезил?

– Нет. Отец пришел ругаться, ему доложили, что я несколько дней не тренировался.

Потому что отдал много крови Придворному алхимику. Берилл не успел этого сказать, Агат уже извернулся, чтобы хитро посмотреть:

– Я догадывался о тебе и Ашнаре. Она подтвердила. Почему ты ничего не рассказывал?

Берилл снова не успел ответить, потому что Агат тут же как-то потух и опустил глаза, пробормотав:

– Хотя правильно, с чего бы.

Детьми и подростками они были близки, все трое. Когда Алмаз умер, а Берилл достиг совершеннолетия, он надолго уезжал с отцом в его безумные жестокие походы. После этого старался держать дистанцию: он многое понял, в том числе и то, что не только отец может причинить брату боль. Он просто боялся.

Берилл никак не мог убедить Агата, который почему-то стал считать, что это он недостоин доверия. Может, слишком крепко и часто отец пытался вбить в него мысль о недостойности и дурной крови.

– Как прошло? – нарочито бодро спросил Агат. – Вряд ли она позвала обжиматься. Она… сделала зелье?

– Да. Вроде бы получилось.

– Правда? – на этот раз Агат действительно обрадовался, а не изображал воодушевление. – Это же здорово!

– Мог бы и сказать…

– Какой тогда сюрприз!

Неожиданно Берилл понял, что его по-прежнему мутит. Вряд ли причиной были раны, он видел и пострашнее, в том числе у брата. Голова не кружилась, но стала легкой.

Берилл едва успел перегнуться через кровать, когда его вырвало. Несколько раз, пока не вышло всё, что было внутри, а спазмы не сменились сухим кашлем. Голова вдруг стала, наоборот, тяжелой, и Берилл ощутил, как её стискивает очередная мигрень.

Агат осторожно его поддерживал и успокаивающе гладил по спине.

– Похоже, не сработало, яд по-прежнему внутри. Ничего, придумаем что-нибудь еще. Ты распорядился об ужине? Надо поесть.

Первое, что ощутил Берилл, когда проснулся, – это боль.

Шея затекла от неудобного положения и ныла. Открыв глаза, Берилл уселся, моргнул, пытаясь сообразить, почему он не в своих покоях и тем более не на кровати.

– Ты уснул, – сообщил Агат. – Решил не будить.

Он выглядел на удивление бодрым и аккуратным, успел одеться, хотя без камзола, был только в рубашке. Занавески он всегда предпочитал плотные, но по пробивавшемуся свету Берилл понял, что уже утро.

Они поужинали в комнатах Агата, а после Берилла срубила мигрень, и он уснул прямо на кушетке.

– Мог и разбудить, – проворчал Берилл. – Сам-то выспался на кровати.

– Если тебя разбудить во время мигрени, будет только хуже.