Империя грёз - стр. 6
Следующей, кто смогла произвести на свет здорового ребенка, оказалась наложница, прибывшая из Дашнадана. Земли, считавшейся про́клятой и забытой богами.
Но принц оставался принцем, его отцом был император, и мальчик получил имя Агат.
Как подозревал Берилл, мать Агата умерла не из-за несчастного случая, а из-за козней советников. Она забеременела, и были те, кто не мог допустить рождения очередного принца. Они верили, что проклятая дашнаданка знает заговоры и травы, чтобы получались именно сыновья.
Берилл приблизился к комнатам Агата и решительно толкнул резные створки. Наследный принц стучал только в одни двери дворца – императорские.
В спальне царил полумрак, разгоняемый лампой на прикроватном столике. Агат сидел раздетый по пояс на кровати, перед ним лежала чистая ткань, рядом пузатая бутылка с настоем ромашки и ладанной смолы. В комнате стоял густой цветочно-бальзамический запах. Агат смачивал чистые тряпицы и неловко пытался дотянуться до спины.
– Надо было дверь запереть, – хмуро сказал Агат, глядя на брата.
– Он опять?
– Ничего страшного.
Берилл решительно уселся и перехватил смоченную тряпку. Агат вздохнул, картинно закатил глаза, но повернулся спиной. Поверх старых тонких шрамов уродливо бугрились свежие рубцы.
– Я его…
– Что? – насмешливо спросил Агат. – Убьешь? Не торопись, тебе рановато садиться на трон.
Бериллу приходилось участвовать в стычках на границе: отец считал, что подросшего сына стоит брать с собой, особенно когда он стал наследником. Кровь не пугала Берилла, ему уже приходилось убивать. Агат позже ездил с ними, и Берилл хорошо помнил, как сам зашивал неглубокую, но неприятную рану на плече брата, пока тот шутил и смеялся.
Шрамы на спине Агата вызывали у Берилла ярость. Они не были получены в честном бою, не принадлежали ни битвам, ни тренировкам.
Берилла отец ударил пару раз в жизни. Насколько он знал, Алмаза никогда не трогал. Агату доставалось по полной. Как утверждал император, это помогало против дурной крови матери-дашнаданки, сдерживало про́клятые силы. Как подозревал Берилл, отец попросту оправдывал себя.
Агата император всегда недолюбливал. Хуже стало, когда тот увлекся не воинским искусством, как пристало принцу, а магией.
Неважно, как упорно Агат тренировался с оружием. Неважно, что он всего лишь немного уступал Бериллу. Он интересовался магией, и одно это вызывало гнев императора.
Когда-то давно Агат попытался ответить. Огрызнулся.
Он потом неделю едва мог встать с постели. Но ужасало Агата не это, а вывихнутый палец. Пусть он больше изучал магию, нежели занимался ею, но чароплетам важны руки. После этого он предпочитал молчать – отец выплескивал ярость, но больше не трогал пальцы.