Иммигрантский Дневник - стр. 57
Однако Сталин умер, президент фонда состарился, а папки с людскими судьбами были сданы в архивы и макулатуру. К моменту моего появления фонд уже давно превратился в странный закрытый клуб. Он существовал непонятно зачем, кичился былой славой и напоминал этакий богемно-пыльный ностальгический монумент великим свершениям прошлого. Ну, а если говорить без пылкости – он как поломанные лыжи на антресолях, которыми не станут больше пользоваться, а выбросить жалко. И пельменями в Толстовском фонде не накормят.
На следующий день после телефонного звонка Штефан привел меня туда. В пеналообразном кабинете сидела вальяжная напомаженная примадонна лет сорока. Стол сгибался под грудой книжек и авторучек. Примадонне не хватало аристократического веера в руках. У такой обязательно должен быть поклонник – нежный юноша с бабочкой и в штиблетах-лодочках. Разговаривала она по-русски. Мой мятежный дух сбавил обороты от ее глубокого грудного голоса.
Это был не вопрос, а мелодичная строфа из оперной арии.
– Садитесь. Ваш друг рассказал мне о вас. Чем могу быть полезна?
Штефан покосился на меня. Хотелось вскочить со стула, встать перед ней на одно колено и, сняв несуществующий цилиндр, протянуть букет гладиолусов.
– Да-да. Я знаю, что у нас беда, – пропела примадонна, закатив зрачки. – А я не знаю, что могу сказать.
Взмахнув рукой, как дирижер, она включила аккомпанемент, нервно барабаня длинными ногтями по столу.
– Покажите документы, принесенные с собой.
Моим главным козырем был военный билет. Я вытащил его из кармана и осторожно вручил собеседнице. Ария ускорилась:
– Ах, какая ерунда. Спасибо вам, что вы пришли. Но адрес дали вам не тот.
Разглядывая мою фотографию в военном билете, она перевернула несколько страниц и, выпрямив спину, покашляла. Теперь в ее голосе звучала строгость подполковника.
– Мне нужно позвонить в американское посольство.
Покрутив телефонный диск, дива говорила на немецком уже без использования музыки. Ее лицо стало серьезным. Однако по окончании телефонного разговора я и Штефан вновь насладились тональностью до мажор для бабочки.
– Для вас назначила я встречу. Вам надо завтра быть вот тут. Американский консулат. Вас в десять вечера в нем ждут.
2
На следующий вечер, уже в наступившей темноте, я шел к американцам. Началась оттепель. Падали капли дождя. Вокруг архитектура и исторические памятники – хрустальные дворцы в свете уличных фонарей. Скоро весна заиграет торжественный марш. Дождь бывает слезами, бывает как из ведра, а бывает дождь, приносящий мечты. Ради них зонт лучше убрать, дать каплям упасть на лицо и отдаться шершавости ветра. Именно за поэзию зимних дождей я начал любить этот город. Тем более что зонта у меня не было.