Иммигрантский Дневник - стр. 34
Укоренившаяся в сознании московская привычка делиться с друзьями в кафешках, тешила уверенностью, что за меня заплатят.
– Нет. Ай хэв нот мани.
Весь день я испытывал холод, вдыхал выхлопной дым на автостраде и смотрел на злого металлического козла. А теперь слышал хриплый хохот сидящих вокруг меня бусурман. Вид их как будто говорил: «Ну что? Допрыгался? Мы о плате за кофе не договаривались». Нервозность ситуации уплотнилась прибежавшей официанткой с блокнотиком и шариковой ручкой в руках. Ее сопровождали трое полицейских. Первым заговорил старший по возрасту.
– Аусвайс?! – геральдический голос гулко прокатился по залу. Бренчание вилок прекратилось.
– Не понимаю.
– Паасспорррт! – это знакомое слово, но с рыкающим тягучим «р» включило мою «дурку» на полную катушку.
– Не понимаю.
Полицейский снял фуражку, почесал примятые волосы и на чистом русском языке произнес:
– Пожалуйста, предъявите документы.
Возникшая ситуация приобрела метафизическую форму. Интеллигентного ответа на вежливо-угрожающее требование блюстителя порядка не находилось. А отвечать требовалось незамедлительно. Сделав лицо еще более заинтересованным и приподняв бровь, я, как заведенный, повторил:
– Не понимаю.
Знаком полицейский предложил подняться и повел к выходу, крепко держа меня за запястье. За нами последовали его коллеги. Бренчание вилок в ресторане возобновилось.
Отделение полиции находилось рядом. Внутреннее убранство, бежевая масляная краска стен и письменный стол напоминали ментовку на станции метро «Курская» в Москве. Плакат на стене, прилепленный изолентой, имел пропагандистско-патриотическое содержание. Двое полицейских – мужчина и женщина – по-крокодильи зубастыми улыбками скалились с него на помещение. Внизу стояла подпись Deutsche Polizei. Они были одеты в зеленые добротно сшитые крепкие униформы и кожаные куртки. Не спеша прогуливающихся в таком виде блюстителей порядка еще десятилетия можно было увидеть на улицах Берлина и Мюнхена.
Поставив руками к стене, меня тщательно обыскали. Затем, вывалив на стол содержимое матерчатой сумочки, занялись просмотром ее уже изрядно потрепанного содержимого. Полицию заинтересовал кипятильник. Никто из них в жизни не держал в руках подобного прибора. Догадавшись о предназначении устройства, пожилой усмехнулся, положил его передо мной и с сарказмом в интонации произнес:
– Это шайзе.
Глядя на спираль кипятильника и на людей, изучающих свидетельство механика тропосферной связи, я молил Деву Марию и Пресвятую Богородицу о прощении прегрешений моих. Бледное привидение серьезного политрука, восседавшего на почетном месте с газетной статьей о дезертирах в «Красной Звезде», скрюченным пальцем грозило из Лютерштадт-Виттенберга. На лбу выступил холодный пот.