Имена. Часть первая - стр. 43
– Так, вы сын Нечитайлы?
– Нет, и никогда им не был!
– А, как тогда?
– Да, никак. Я с огромной гордостью закончил, основанный мной храм науки и получил диплом профессора академика лауреата именных наук. Немного поработал, а потом ушел. С тех пор и профессорствую на личной основе.
– А преподство чего бросили? Плотют мало?
– Нет, просто интриги, как и везде в научной сфере.
И тут вылезла Звездина-Мария со своим выступлением. Неймётся же бабе, во всех отверстиях ей всё чего-то, да надо.
Везде эти бабы стремятся побывать и во всем поучаствовать. Сама их них, так что мне всё про всё досконально известно.
Дама стала, как статуя, руки в боки и открыла рот шире ворот:
– Не знаю, у какой сфере интриги, просто энта слащава морда сто раз переженилась на всём верситете, уключая уборщиц и мирных жителев домов. И евоной матери пришлось забрать его у зад в столицу.
– Не слушайте её, товарищ Переделкин! Всё, как всегда врёт!
– Счас! Ага! Вру! Идите, поспите маненько, я сама все про вас расскажу.
– Вы, как всегда всё наврёте.
Звездина начала медленно и верно подниматься со своего места. Академик нехотя пошел ложиться спать.
– Я говорю, вам надоть отдыхнуть, у вас косультация. А здеся я и сама управлюсь. Идите отдыхните. Значица, дело былО так. Евонная мать сама утащила его у столицу. А евонные дипломы и благодарствия о евонных вкладах в науки понеслись почтой за им вдогонку. Некоторы из жёнок помчались за им, некоторы наезжали на побывку, но опосля двоих или троих не смертельных отравлений ихины наезды прекратилися. А он значица, начал жаниться уже по месту места жительства.
– Ну, как можно, так нагло врать?! Я же всё слышу! – орал во всю глотку из соседней комнаты неугомонный отдыхающий.
– А, вы ему кто?
– А, она мне черт знает кто! Вот и расскажите, молодому человеку, кто вы мне? Это же чёрт знает, что за жизнь!
– А я ему никто. Я его ангел-охранитель!
– Мама родная! – продолжал орать академик, пытаясь заснуть.
– Ну, вота сами и призналися, что я до вас сам ангел-охранитель, завещанный родной матерью на смертном одре.
– На чём?! О, Боже! Перепёлкин, не слушай её, я тебя прошу, Перепёлкин. Боже, спаси меня от неё. У меня не было столько грехов, чтобы так безвинно страдать.
Академик прибежал на кухню и умолял корреспондента, чтобы его спасли.
– Я бы обязательно спас, но у меня и силенок столько нет, чтобы совладать с ней. И синякам места же не будет, чтобы их всех разместить на моем теле. Вы сами видите ее бицепсы, трицепсы и мощный кулак, – шептал на ухо обиженному профессору испуганный газетчик.