Имам Шамиль. Книга третья - стр. 16
Спуск был ещё труднее: съезжали с горы чуть ли не лёжа, на спине регулируя движение согнутыми ногами. И всё-таки отряд благополучно спустился в долину и расположился на ночлег в тихих ложбинах подножия.
На второй день предстоял подъём на Кутур-Даг, где не только о дорогах, но даже о тропках не могло быть речи. И опять солдаты двинулись ползком по узким карнизам отвесных склонов, по скользким скалам и осыпям. Только к полуночи спустились с Кутур-Дага, чтобы поспать несколько часов.
На третий день предстояло перевалить через последний отрог Главного хребта – Кусурский. Этот переход был самым тяжёлым. Подъем начался с рассвета. Он был настолько замедлен, что арьергард мог тронуться с места только в сумерках. Утро было пасмурное, с полудня пошёл густой мокрый снег. Он вначале падал хлопьями, затем превратился в мелкую крупу. А люди карабкались, скользя, падая и поднимаясь, всё выше и выше. И чем дальше шли они тем больше усиливался мороз. Холодным огнём он обжигал лица, руки, проникал сквозь одеревеневшие шинели и пронизывал насквозь потные солдатские тела. Арьергард лишь на заре третьего дня достиг бивака у разорённого аула Кусур.
Усталость подошедших тылов, непрекращающийся снегопад и усиливающийся мороз вынудил генерала Аргутинского сделать днёвку среди суровых безмолвных развалин Кусура. Это был седьмой день безостановочного движения от вершин Турчи-Дага. В развалинах аула солдаты отыскали брёвна, разложили костры. Посиневшие от холода, со слезящимися глазами, люди теснились у огня, греясь. В первый раз в течение недельного похода по голым заснеженным вершинам они подкрепились жареным мясом. Хуже обстояло дело с лошадьми: не менее усталые и голодные, кроме горстей ячменя, ничего не ели, только прижимались друг к другу, с тупым безразличием обречённых на голодную смерть жевали друг у друга хвосты и гривы. Солдаты с грустью поглядывали на отвесную ледяную стену Главного хребта, поднимающуюся перед глазами, и крестились.
Аргутинский, кутаясь в андийскую бурку, часто искоса поглядывал, не поднимая тяжёлых, обмороженных век, на белую стену, упирающуюся в небо. Он знал, что эту последнюю стену не каждый сможет взять приступом. Потому решил разделить отряд надвое. Первый, составленный из батальона ширванцев, стрелковой роты, команды сапёров, дивизиона драгун с несколькими сотнями конного полка, сотней милиции, с четырьмя единорогами и двумя мортирами, взял с собой. Остальные силы оставил на месте с обозом и вьюками.
Начался подъём. Густой снег продолжал валить беспрестанно. Наконец мир перед глазами людей превратился в густое сплошное белое месиво. В этой круговерти, в этом хаосе невозможно было ничего различить. Только заснеженные люди и кони своим замедленным подъёмом в гору нарушали однообразие.