Иллюзия невозможного - стр. 38
Это было так трогательно, что я невольно расчувствовалась. От вставших в глазах слез окружающие утратили четкость. Я даже не сразу увидела, что мне пытаются вручить и цветы. Гости бала слушали поздравления и напутствия распорядителя, пока его не прервали громкие, почти издевательские хлопки.
– Браво, браво! – Сквозь расступающуюся толпу приближалась Сирена Бендрот. Ее голос был полон издевки. – Малышка Тильда ухватила свою минуту славы. Да, девочка, я наконец вспомнила, отчего твое лицо мне так знакомо.
Поднимаясь к нам, прима оперной сцены говорила громко, чтобы каждый в этом зале услышал ее слова. Но гости и так прислушивались, затаив дыхание.
– Надоело греться в лучах маминой славы? – Она издевательски рассмеялась. – Хотя о чем это я. Твоя мамочка давно не выступает! Еще бы – ее опасное шоу до сих пор помнят в Лондариуме. Даже в этом зале, я уверена, есть те, кто присутствовал на шоу Огненной дивы.
Сирена начала напевать финал самой известной маминой партии. От осознания того, что меня опознали, накатила слабость, а колени предательски задрожали. Я хотела провалиться сквозь землю. Надо было бежать прочь, спрятаться, но я не могла сдвинуться с места. Невольно посмотрела на людей в зале: любопытные лица, осуждающие взгляды, презрительно изогнутые губы. Неожиданно я наткнулась на Стафора. Его лицо словно окаменело, глаза были прищурены.
Неизвестно, сколько бы мы смотрели так друг на друга, если бы у Сирены на завершающих аккордах не дрогнул голос. Я не смогла упустить такой шанс, ее фиаско словно отрезвило меня. Кого я боюсь? Перед кем чуть не расплакалась? Развернувшись, я в точности повторила редкие издевательские аплодисменты Сирены.
– Кто бы сомневался, что вы не вытянете эту партию. Она давалась только великой Огненной диве, – с грустью в голосе произнесла я, посмотрев на ту, что не имела права носить столь высокое звание – «оперная прима». – Вы не ошиблись – я дочь Марлен Таллас. Но вы напрасно кричите о ее злодеяниях. Моя мать невиновна в том пожаре, и суд это признал.
– Конечно невиновна. Ведь взяв вину на себя, она просто хотела отмазать дочурку, которая вечно совала свой нос в чужие гримерные и всем надоедала. А когда маленькая Тильда вместо безопасной иллюзии использовала в мамочкином шоу магический огонь и не справилась с пламенем – знаменитая Марлен все уладила.
Голос Сирены сочился издевательством и презрением. Ее обвинения всколыхнули застарелую боль и обиду. Как быстро от нас отвернулись все те, кто клялся в преданности и дружбе.
– А знаешь ли ты, девочка, что в этом зале присутствует один из пострадавших в том страшном пожаре? – с каким-то злорадством произнесла Сирена.