Иллюзия - стр. 32
– Секунда и столетие?
– Ага. И тысячелетие тоже.
– Но так не может быть!
– Может. Бесконечность делает это возможным.
– Но ведь можно что-то исправить или изменить, вернувшись всего лишь на один миг назад, – я не хотел понять очевидного и настаивал на своем, – и будущее ведь изменится!
– Вы думаете, у вас есть свобода выбора? – Агафья Тихоновна задумчиво разглядывала ничем не примечательный камешек, с одной стороны смоченный прохладной водой, а с другой – прогретый солнечным теплом, – думаете, вы в состоянии что-то изменить?
– Конечно. Если есть возможность вернуться во времени, можно изменить многое.
– В отдельно взятой, вашей жизни, наверное, да, – она усмехнулась, – но для Времени ничего не изменится. Снимков-то бесконечность. И всё что было, есть или будет, или даже просто может быть – уже где-то и когда-то существует. Вы просто прыгнете в другое, уже существующее мгновение и проживете его. Но то, что вы хотели изменить и, допустим, изменили, от этого не перестанет существовать. Оно лишь перестанет существовать в вашем восприятии. Даже не в вашей жизни, а только в вашем восприятии и в вашей же памяти, которая ни много ни мало – лишь зеркало вашего восприятия. Даже не зеркало жизни, а всего лишь вашего восприятия этой самой Жизни.
– Получается что я вполне могу прожить все возможные варианты?
– Если бы у вас было бесконечное количество Времени, то да. Но вы вряд ли смогли бы даже вспомнить об этом. Человеческий мозг устроен очень хитро, – она вздохнула, – он воспринимает только линейное движение времени от причины к следствию, и эта, казалось бы простота, как раз всё и путает. Ведь на самом деле, следствие точно так же определяет причину, как и причина -следствие. Другими словами, прошлое зависит также от будущего, как и наоборот.
– Не совсем понятно.
– Такова человеческая природа.
– Значит я все-таки человек? – я ухмыльнулся, вспомнив как акула рассмеялась, не согласившись с этим утверждением.
Агафья Тихоновна перевернула лежащий на берегу камень таким образом, что его светлый, теплый и сухой, нагретый солнцами край, оказался в прохладной воде, а темная, мокрая часть очутилась на свету. И пока она не высохла и не посветлела, весь камень был одинакового темно-серого, цвета мокрого асфальта.
– На этот вопрос можете ответить только вы сами. И Никто другой.
– Никто?
– Да. Никто, который постоянно с вами.
Казалось бы, ничего не изменилось. Часть камня, подставленная под солнечный свет высохла и отливала серебром, тогда как сама вода на камне четко прорисовала границу между темно-серым – мокрым и светло-серым – сухим.