Иллюзия - стр. 31

Агафья Тихоновна медленно встала, подплыла к темному озеру, продолжая говорить:

– По сути – Время и есть альбом с фотокарточками, который существует сразу и целиком. Но ваши органы восприятия, включая мозг, не в состоянии показать вам все сущее одновременно. И вам приходится листать снимок за снимком. Этот процесс и называется человеческой жизнью.

– А можно сразу заглянуть в конец альбома?

– Да, если предположить что у него есть конец.

– Я имел в виду, в конец моего личного альбома, ведь когда-то же меня не станет.

– Не станет, – как эхо повторила Агафья Тихоновна, – конечно, не станет, – а кого это – вас?

– Меня, человека.

– Человека? – она рассмеялась, – вы – человек? Человек, это ваш биологический вид и точка. Ваш – притяжательное местоимение. Ваш – это значит, вид, который принадлежит вам. Или к которому принадлежите вы. Это суть одно и тоже. Но это не вы.

– Эээээээ, – я не знал что сказать, – но кто тогда я?

– А вот это нам и предстоит выяснить, – Агафья Тихоновна подмигнула мне черным пуговичным глазом, – кто вы такой.

Акулий глаз вновь обрел человеческую глубину и я увидел в нем свое отражение. Желтый вертикальный зрачок смотрел на меня из зеркала, созданного самой Природой. Я часто заморгал, прогоняя наваждение, а акула весело засмеялась. Она знала что я увидел. Точно знала. Но ничего не сказала. И видимо, не собиралась говорить.

– Кто я? – повторив вопрос я еще раз взглянул в глаза моей спутнице, – кто же я?

Озеро отражало тепло доброй сотни новых солнц, его поверхность потеряла матовость и прямо в воде, то здесь, то там просматривались очертания двух тел – акулы и человека. Два совершенно разных биологических вида мирно шли, беседуя на ходу.

– Значит, нам туда? – зачарованный, как я думал, видением, я кивнул в сторону темной, но прозрачной воды.

– Или туда, – акула повернулась к зданию столовой, показав на нее глазами.

– Но мы там уже были.

– Ничто и никогда не помешает вам туда вернуться. Прошлое и будущее существуют постоянно. Как и настоящее. Любой фотоснимок доступен в любое время. Он сам по себе является целым миром, вечным и неизменным.

– Значит ничего нельзя изменить?

– Зачем что-то менять? Разве в этом есть хоть какая-то необходимость? – Агафья Тихоновна удивленно посмотрела мне в глаза, – снимков-то бесконечное множество, понимаете, бесконечное… Не сто, не тысяча, не миллион и не миллиард. И даже не миллиард триллионов. Бесконечное количество – это огромное число без самого числа. Это как количество мгновений в одной секунде. Или в одном столетии. И там, и там – неисчислимая бездна различных между собой моментов. Как в секунде, так и в столетии, – повторила она хитро и улыбнулась, – можно даже сказать что и в секунде и в столетии одинаковое количество мгновений. Так что они мало чем отличаются.