Икар - стр. 34
Да, нелегкое это дело – удерживать в нужном положении биплан, сошедший с конвейера в разгар войны, ведя его через зону турбулентности над горной местностью – влажной, лесистой, с противоположными ветрами.
Совсем не легкое.
Стоит на мгновение отвлечься или слегка расслабиться либо вдруг руку сведет судорогой – и хрупкий самолетик потеряет устойчивость, а он и без того в таких условиях едва ли не чудом удерживается в воздухе.
На этот раз мог отказать вовсе не двигатель.
Нет.
Двигатель работал.
Пропеллер вращался.
Самолет летел вперед.
Однако то и дело содрогался всем корпусом.
Выл ветер.
А порой плакал.
Кресла встряхивало.
И у людей возникало такое чувство, будто их сунули в огромный шейкер и какой-то шутник великан ради развлечения трясет его что было сил.
Джону МакКрэкену тут же пришел на память тот роковой день, когда коварные быстрины Карони подхватили старую куриару и швырнули с той страшной горки, где его самый близкий друг в результате сломал позвоночник.
Он тогда испытал точно такое же чувство бессилия и беспомощности.
Ощутил себя игрушкой в руках судьбы.
Ощутил свое ничтожество перед лицом разбушевавшейся стихии.
В тот раз была вода.
А сейчас на эту роль претендовал ветер.
Однако в конце пути ждал все тот же камень.
– Что происходит? – крикнул он.
– Ничего! – Вот и весь тебе ответ.
– Как это ничего? У меня все кости громыхают.
– Скоро пройдет!
«Скоро» тянулось битый час, пока они не перевалили на другую сторону ближайших гор и противоположные ветры вроде бы поутихли, а на глаза стали попадаться первые проплешины в лесной чаще – предвестники Великой Саванны, раскинувшейся впереди.
Джимми Эйнджел поспешил найти подходящее место для приземления, хотя трава цвета соломы, вымахавшая чуть ли не на метр, мешала разглядеть неровности почвы, и, когда наконец сумел посадить самолет и заглушить мотор, так и продолжал сидеть, обмякнув в кресле и не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
Джон МакКрэкен спрыгнул на землю и подошел к пилоту. При виде его бледного исказившегося лица шотландец встревожился.
– Что с вами? – спросил он.
– Вымотался, – признался Эйнджел. – Этот полет был все равно что воздушный бой, только у меня никогда не было такого долгого боя. Руки словно омертвели.
– Почему нас так подбрасывало?
– Кому сказать, так ведь не поверит… – ответил Король Неба, пытаясь изобразить бодрую улыбку. – Даже в Андах я не встречал такой турбулентности. Должно быть, ветер еще не решил, откуда ему дуть. – Он тяжело вздохнул. – Помогите-ка мне вылезти!
Руки у него так и застыли – со скрюченными пальцами, и он почти в течение получаса сжимал и разжимал их, чтобы они отошли. Тем временем шотландец приготовил кое-что поесть и заправил самолет горючим – так же, как (он не раз наблюдал) это проделывал его спутник.