Иисус. Историческое расследование - стр. 64

Не будет большою натяжкою предположить, что фанатики, совершавшие богослужение в тот самый момент, когда римляне брали храм, руководствовались именно Третьим Захарией. Они были уверены, что им на помощь придет сам Господь. С их точки зрения, их действия были совершенно логичны. Они совершали жертвы в момент взятия храма по той же причине, по которой экипаж атомной подлодки с баллистическими ракетами на борту при объявлении войны не выскакивает на берег с ножами в зубах, а методично жмет на кнопки.

Господь был их оружием массового поражения, и они приносили жертвы, чтобы пустить его в ход. Он должен был явиться вот-вот: так обещал пророк, и все приметы обещанного – взятый город, обесчещенный народ, и прочее – были уже налицо.

Надеждам осажденных не суждено было сбыться. Господь не пришел. Елеонская гора осталась на месте. Римские войска ворвались в храм, убивая и грабя. Иудея была расчленена. Эллинистические города, завоеванные Хасмонеями, были включены в римскую провинцию Сирию или получили независимость. Проживавшие в них евреи были депортированы или, по крайней мере, лишены прав гражданства[110].

Аристобул с семьей был отправлен в Рим. Гиркан был назначен первосвященником, и вместо того, чтобы стать марионеткой в руках фарисеев, превратился в марионетку в руках римлян и их верного клиента, идумеянина Антипатра, сделавшегося впоследствии, уже после смерти Помпея, римским гражданином и правителем Иудеи[111].

Трудно было представить себе более унизительное фиаско. Партия милленаристов, пришедшая к власти под лозунгом воскресения мертвых и водворения Царства Божия на земле, вместо Царства Божия получила позор, разгром, римские сандалии, топчущие Святая Святых, потерю независимости, утрату территорий и фактическое правление Антипатра, который вдобавок даже не был чистокровным евреем: он происходил из завоеванных при Гиркане арабов.

И всё это произошло из-за распри внутри Хасмонеев.

Захват Иерусалимского храма и расчленение Иудеи не привели к миру. Ровно наоборот – точно так же, как и захват президентского дворца в Кабуле советским спецназом означал не конец, а начало партизанской войны.

Первым ее начал сын Аристобула Хасмоней Александр, который сбежал из римского плена и «прошел во главе огромного войска по стране, убивая всех римлян, попадавшихся ему на пути»[112]. Вскоре к нему присоединился сам Аристобул, а после пленения Аристобула и казни Александра главарем мятежников стал некий Пифолай[113].

Однако нас сейчас интересует другое восстание, которое разразилось чрезвычайно удачно – а именно, когда в Риме началась гражданская война, и умирающей республике стало не до своих восточных сателлитов.