Ихтис - стр. 29
– Ты, дядя, аккуратнее! – запоздало прикрикнул парень. – Тут по зиме Авдотиха ногу поломала в двух местах! Аж до города везти пришлось!
– Спасибо за предупреждение, очень вовремя, – буркнул Павел, проверил, не соскочила ли Пуля, и тоже спрыгнул вниз. – А что ж ваш старец не помог… как его… Захарий, что ли?
– Гы-гы! – заржал пацан, демонстрируя кривоватые зубы. – А ты, дядя, думал, он и тебя так сразу примет? Вот прямо сегодня?
– А ты откуда знаешь, что я к нему?
– А мне и знать не надо. Сюда просто так городские не приезжают, – парень распахнул дверь кабины и прыгнул на водительское сиденье. – Залезай, дядя.
Павел подергал ручку второй двери, но та не поддалась. Сквозь маленькое и грязное окно он рассмотрел, что салон завален досками.
– Дядя, ты на переднее садись! – крикнул парень, высовывая кудлатую голову. – Сзади завал, стропила для бани везу!
Павел подчинился, пристроил под ногами сумку, и сразу же перекинул через плечо ремень безопасности, чем вызывал у пацана радостную усмешку.
– Да ты не бойся, офигенно довезу! – парень повернул ключ зажигания, и мотор зафырчал. – Я не первый год езжу, дорогу знаю вдоль и поперек.
– Права-то у тебя есть, гонщик? – буркнул Павел и прикрыл глаза. После аварии он решил для себя: никогда не садиться за руль и по возможности не ездить впереди. Второе удавалось не всегда, а пацан подтвердил худшие опасения, снова улыбнувшись во весь рот:
– Кому они нужны! Тут на километры тайга, из патруля только медведи. Эх, держись, дядя! – присвистнул и тронулся с места.
«Уазик» сразу затрясло. Павел одной рукой ухватился за ручку, второй – за кресло, и пожалел, что вовремя не отключил Пулю: пацан оказался словоохотливым. Звали его Кирюха, жил он с мамкой и младшей сестрой в новой части деревни, аккурат возле Троицкой церкви, год назад бросил школу, потому что до Гласова добираться нужно километров десять, а машина на самом деле соседская, да и мужских рук дома нету.
– Мамка у меня доярка, – делился он подробностями своей деревенской жизни. – Уходит, когда мы еще спим. Сеструхе шестой год. Как мать уйдет, мне надо встать, дров наколоть, скотине корма задать, завтрак разогреть, потом сеструху кормить. Потом мамка приходит и отдыхает до следующей дойки, а я с Танюхой занимаюсь. Мамка хочет, чтобы хоть она человеком стала, если мне не удалось.
– Зачем же тогда школу бросил? – Павел одним глазом косил на пацана, другой держал крепко зажмуренным. Проглоченный утром чай плескался в желудке и на каждой кочке норовил выскочить наружу.
– Да я двоечник! – радостно ответил Кирюха, словно бы гордился этим. – Мне и учителя говорили: ничего путного из тебя, Рудаков, не выйдет! Чтоб после девятого и духу твоего в школе не было.