Их (не)порочный ангел - стр. 12
– Сдаёшься так легко? – передразниваю недоверчиво, обнимая острые плечи. Тяну её на улицу.
– У тебя явно какие-то проблемы, – серьёзно поясняет Катя, подстраиваясь под мой шаг. – Я не могу остаться в стороне.
– Вообще-то, я рассчитывал ненадолго сбежать от них, а не перекладывать на тебя.
– Тебе говорили, что если игнорировать болезнь она не пройдёт?
Я едва сдерживаюсь от того, чтобы не засмеяться в голос, задетый правдой. Именно этим я и занимаюсь последнее время.
– Сразу видно – Катёнок поступила на медицинский. – Щедро отпиваю из горла. Машинально протягиваю бутылку сводной сестре, как если бы на её месте была моя Вероника. Удивительно, но Катя забирает вино. Я неуверен, что поступаю правильно, но решаю не занудствовать. Один глоток не катастрофа. Лучше под моим присмотром, чем хрен знает с кем... – Ладно, док. Выкладывай диагноз. Лечи меня.
– Ты, Рома, слишком хороший. Это здорово. Но... – Она собирается с духом, обхватывает губами горлышко бутылки, глотает, жмурится. И я жмурюсь. Жарко в паху становится невыносимо. И злюсь на себя, придурка. Снова. – Девушки таких не любят. – тихо продолжает Катя. – Им интереснее кто-то вроде Макса.
Открываю рот, чтобы опровергнуть её слова и подвисаю. В общем-то, доля правды, пусть и абсурдной в этом есть.
– Думаешь, стоит отхлестать Веронику ремнём и всё наладится? – иронизирую, правда не знаю, над кем конкретно.
У Кати очередной глоток вина идёт носом. Ночь взрывается приступом нашего смеха.
В какой-то момент я замираю, сражённый лёгкостью, которой по-настоящему давно ни с кем не испытывал. Наш разговор не из самых простых, но в нём нет ужимок, нет недосказанности. Ничего инородного, только голая правда.
– Нет, хлестать не надо. Она не виновата, что тебе не подходит, – заливается Катя, неосознанно прижимаясь к моему боку. И жарко становится просто адски. Внутри меня, как и на улице давно уже полный штиль, а жмущаяся ко мне девушка, будто пышущая жаром печь, шпарит до самого нутра.
– Ну нет, Катёнок, – протестую, забирая у неё бутылку. Стараюсь не думать о том, что горлышко хранит тепло её губ и что, посредственная, в общем-то, мадера ещё никогда не казалась мне такой вкусной. – Ника мне подходит, – говорю упрямо. – Я не просто так обещал быть с ней в горе и в радости в болезни и здравии. Полюбишь – поймёшь.
– А с чего ты взял, что любишь её? – Катя дерзко отбирает у меня вино. Глаза на раскрасневшемся лице лихорадочно сверкают в свете фонарей. – Разве ты счастлив? Нельзя тянуть всё на себе, Рома. Это бессмысленно без взаимности.