Их было 999. В первом поезде в Аушвиц - стр. 38
Пири, Этта, Рена, Фанни, Ольга, Марта, Ида и сотни других юных женщин по всей Словакии стояли у зеркал или стекол, в которые можно смотреться, и причесывались, убеждая себя, что все будет в порядке: через несколько месяцев ты вернешься домой, потом закончишь школу, потом выйдешь замуж, потом у тебя начнется настоящая жизнь…
Разве есть повод кому-то сомневаться в услышанном?
«Регистрация» подразумевает, что тебя официально вносят в список, но при этом вовсе не обязательно отправят в тот же день. Поэтому девушки, собираясь на регистрацию, надеялись, что вернутся домой на Шаббат. Эту ловушку тщательно подготовил Конка: самое главное – застать врасплох.
Воспоминания о регистрации разнятся от городка к городку. Единственная общая черта – странная, сюрреалистическая атмосфера в пунктах, куда являлись девушки. В Гуменне пунктом была школа, в Прешове – пожарная часть, в Бардеёве – ратуша. Некоторые родители, не зная, чего ожидать, но пребывая в уверенности, что всё делают правильно, даже не пытались проводить дочерей до пункта регистрации. А тех, кто пытался, не пускали внутрь и заставляли стоять на улице – под мартовской изморосью, от которой таяли последние остатки февральской снежной бури.
Девушки из соседних деревень в сопровождении братьев или родителей приезжали на повозках или приходили пешком в ботинках, покрытых коркой снега и грязи. Из дома им пришлось выйти ни свет ни заря, дабы не опоздать к началу. К предстоящему Шаббату они, как и горожанки, были одеты во все самое лучшее. Далеко не все пришлые девушки были здесь чужими, у многих из них в городах жила родня. Большинство деревенских семей отправляли своих дочерей охотно, с благодарностью за то, что девушкам дают возможность поддержать обедневших родителей.
Местные же, замешкавшись дома со сборами, теперь торопливо шагали к пункту регистрации, и на всех улицах, по которым они шли, им со дворов махали матери. В числе этих девушек были дочь зажиточного рабби Клари Атлес, нескладная Жéна Габер, красавица Гелена Цитрон, шумная Марги Беккер, величавая Рия Ганс со своей младшей сестрой, кудрявой Майей, Леины подруги Анна Гершкович и Аннý Московиц, захватившая с собой буханку, испеченную для нее госпожой Фридман. Они нагнали Эдиту с Леей, которых знали всю жизнь, и все вместе, перейдя через пути, направились к старому школьному зданию.
Местный полицейский у дверей наказывал родителям оставаться на улице и ждать снаружи. Девушки сами выстроились друг за дружкой и пошли внутрь школы, куда их уже больше года не пускали учиться. Полицейский знал почти всех этих девочек еще с тех времен, когда они играли в пятнашки и держались за мамкины юбки. В конце концов, в Гуменне вообще все друг друга знают. Было ли ему известно что-то большее? Если и было, он не сказал. Шторы в школе опустили, чтобы никто не заглядывал в окна.