Игры мажоров. "Сотый" лицей - стр. 38
Мы с Мамаевым сидим на подоконнике, Мила подходит ко мне. Нарочно скрещиваю ноги, но она всовывается между мной и Анваром.
— Ник, ну не надо агриться, — обнимает за талию.
— Ты правда не понимаешь, Мил? Заречная — дочка нашей новой англичанки, — влезает Анвар. — Я слышал, эту Дарью на работу Волынские лично принимали. А вдруг там какая-то паль, тебе оно надо нарываться?
— Она все равно аут, Ник, я не позволю меня рофлить, — покусывает губки Милка, но сейчас мне вообще не вставляет.
— Не уверен, что она тебя рофлит. Не уверен, что она в принципе на такое способна, в отличие от тебя.
— Хочешь сказать, я не имею права поставить ее на место?
Сбрасываю руки и поворачиваюсь к Мамаеву.
— Го в класс, Анвар.
— Го, — спрыгивает он с подоконника, а я всовываю в руку Милены пустой стакан из-под кофе. — Выбрось.
И отворачиваюсь, чтобы не видеть, как ее передергивает.
***
Самые бесполезные пары в лицее — это физкультура. Кому надо, тот после уроков спортом занимается, а дрыщей два-три часа в неделю не спасут.
Теперь у меня новый гемор — Машка. Физру ведут два учителя, девочки занимаются отдельно от нас. Раньше меня это не парило, а теперь голова сама собой крутится в сторону девочек.
Маша в фирменной лицейской спортивной форме, а не в своих отстойных шмотках, и я чувствую, что мне наоборот, не помешали бы штаны посвободнее.
У нее футболка слишком облегающая, вырез притягивает взгляд как магнитом. А когда Мышка поворачивается спиной, я просто залипаю.
Ауч, какая. Пальцами впиваюсь в ладони, чтобы хоть немного просветлело перед глазами.
— Топольский, ты оглох? — слышу, как сквозь вату. Черт, физрук. И он же мой тренер. — Пятьдесят отжиманий на кулаках.
Наверное, я впервые рад штрафу. Понимаю, как хайпово это выглядит, но не могу удержаться. Хлопаю ладонями и падаю, упираюсь пальцами в пол. Сжимаю ладони в кулак и становлюсь на костяшки среднего и указательного пальцев.
Она смотрит на меня, точно знаю, что смотрит. И от этого в позвоночнике горячо, в затылке искрит.
Начинаю отжиматься, опускаюсь поглубже, чтобы было видно, как напрягается грудь и трицепс. И ритм держу, конечно.
— Ник как отбойный молоток, — слышу ядовитый голос. Это Алиса, лучшая Милкина подружка. — Повезло Милене!
— Не завидуй, — поднимаюсь, спокойно отряхиваю руки. И все-таки смотрю на Мышку.
Она быстро отворачивается, поправляет очки. Но на щеках видны красные пятна, и внутри меня взметается горячая волна.
— Хорошо, Топольский, — одобрительно кивает физрук, — садись на место. Только не спи.
Физра последняя. Не люблю ее еще и потому, что местными душевыми принципиально не пользуюсь, а потным не очень приятно в машину садиться.