Игры мажоров. "Сотый" лицей - стр. 40
Не успеваю выскочить из машины, Никита открывает дверь и подает руку.
Смотрю круглыми от изумления глазами.
— Давай руку, Заречная, — говорит насмешливо, но глаза сужены. Он не шутит. — Вдруг сбежать решишь.
— Не решу, — бормочу под нос и выхожу, старательно его проигнорив.
Топольский ничего не говорит, кивком головы указывает на дом, и мы идем.
В доме никого нет, я слегка расслабляюсь. Пока Никита ведет меня по огромному холлу, украдкой оглядываюсь по сторонам. Очень круто. Видно, что интерьер разработан дизайнером вплоть до книг, небрежно разложенных на низеньком столике.
Изнутри поднимается удушливая волна. У них всегда было много денег. Чтобы откупиться от следствия, чтобы не допустить суда над единственным сыном. Их жизнь ничуть не пострадала, а мама…
Когда подходим к лестнице, навстречу выходит женщина в костюме с зализанными волосами и гулькой на затылке.
— Никита Андреевич, вы сейчас будете обедать?
— Нет, Инна Геннадьевна, спасибо. Позже. Или ты хочешь есть, Маша? — Ник поворачивается ко мне.
Отчаянно мотаю головой. Мне порции Никиты хватит до завтрашнего вечера.
Поднимаемся на самый верх, его комната в мансарде. Точнее, там целая двухкомнатная квартира, по площади даже больше, чем наша с мамой съемная.
— Там спальня, это учебка, — машет рукой Никита, и я прикладываю все силы, чтобы не покраснеть. Ну что же я так реагирую на его «там спальня»? — Садись.
Падаю в удобное кожаное кресло, которое стоит возле стола, и оглядываюсь. Учебка по размерам как у людей гостиная. С диваном и телевизором на полстены.
Никита разворачивает кресло к себе и упирается в подлокотники. Рассматривает меня сердито. Напряженно. А я вместо того, чтобы испугаться или разозлиться, любуюсь его лицом.
Если он мой брат, я же могу признать, что у меня красивый брат? Красивый, хоть и злой.
— А теперь говори, зачем тебе это нужно, — нависает он надо мной.
Опускаю глаза и смотрю на его руки. Ладони широкие, сильные. Вспоминаю его сегодня в спортивном зале, и скулы предательски вспыхивают.
— Зачем тебе понадобился этот цирк, если я предложил встречаться по нормальному?
— Я не хочу с тобой встречаться, Никита, — отвечаю, пряча глаза. — Мне просто нужно, чтобы меня не хейтили. И мне все равно, кто это будет, ты или вот Мамаев, например…
— Зато мне не все равно, — из-под опущенных ресниц вижу, как он сглатывает.
— Почему? — шепчу.
— Рили? — его глаза искрят настоящей яростью, а я не к месту думаю, какого они у него необычного цвета. Синего, глубокого. Индиго, мы с мамой ей цвет пальто в каталоге выбирали, и я запомнила название. — Правда, не знаешь? Так я покажу.