Игрушка Ворона - стр. 16
— В последний раз спрашиваю. По-хорошему. — Мужик говорит спокойно, уж слишком спокойно.
В этом спокойствии ощущается дикая угроза. Я тут же понимаю, что он не блефует. Если мы сейчас не скажем то, что ему нужно, нас просто прихлопнут к чёртовой бабушке.
Почему-то я даже не сомневаюсь, что этот тип вот-вот достанет откуда-нибудь пушку и пристрелит всех нас по очереди. Но отчего-то хочется верить, что черствое сердце этого мудака всё же откликнется и крайние меры не будут приняты.
— Мы, правда, ни на кого не работаем, — оправдываюсь, стараясь не разрывать зрительный контакт. — Мы сбежали из детдома. Иногда подворовываем, а всякие шайки специально по широкой дуге обходим, чтобы нас в рабство не загнали, — я продолжаю смотреть этому мужику в глаза и вдруг ловлю себя на крайне идиотской мысли, что запах его одеколона мне приятен.
Такая находка кажется мне смешной и тупой. Мы на волоске от смерти, а я здесь про одеколоны думаю. Совсем уже того что ли?
Мужик некоторое время молчит и немного прищурившись, рассматривает меня. Не могу описать этот взгляд, он и пронзительный, и задумчивый, и даже сканирующий. Мужик будто пытается уловить в выражении моего лица намек на ложь. Но главная проблема заключается в том, что я не вру и, кажется, именно это его настораживает больше всего.
— Как тебя зовут? — этот вопрос становится для меня неожиданным.
Теряюсь. Все мысли разбегаются в разные стороны.
Мужик дёргает меня за ворот куртки.
— Как зовут, я тебя спрашиваю. Глухая?
— А-Алиса.
— Значит, ты у нас в тройке типа за главную? — слегка насмешливая улыбка на тонких губах дико меня бесит.
Я не выношу две простые вещи: несправедливость и насмешки.
— А я разве не похожа на главную? — мои ногти впиваются в руку мужика.
— Ты скорей ведьма, — это явный намек на цвет моих глаз.
— Да пошел ты, урод, — я пытаюсь высвободиться, но ничегошеньки не получается.
Мужик хоть и не выглядит качком, но хватка у него железная. Он одной рукой свободно удерживает меня, как бы я ни сопротивлялась.
— За такие слова тебя нужно отлупить ремнем, девочка, — шипит, приблизив ко мне свое лицо.
С такого короткого расстояния его шрам выглядит еще уродливей. Интересно, откуда он? Да и еще такой глубокий. Наверное, ножом полоснули. А вот глаза наоборот — красивые, только злые сейчас и на кусочки льда похожи.
— Я родичам своим нафиг не нужна была, и они меня не наказывали, а вы-то здесь каким боком? — я громко смеюсь, за что мужик отвешивает мне пощечину. Горячая волна боли немного остужает меня.
— Данил! — зовет мужик, продолжая смотреть на меня.