Игрок - стр. 71
— Они должны получить очень немало после такого.
— Получат, уверяю тебя. За них есть кому вступиться. Об этом уже вовсю заботятся.
— И правильно делают.
Может быть, я зря плохо думаю о Харитоновых? Ви, например, полностью солидарна. В этот миг раздается звонок, и я иду встречать остальную часть нашей компании. Невысокая, всегда яркая мама, которая выглядит скорее как моя подружка, папа — высокий мужчина с седыми висками, чье лицо я вижу каждый день в зеркале, и Адриан — близнец Яна (добрый близнец, как мы зовем его в шутку). Этих парней нельзя как различить, так и перепутать — настолько они похожи внешне и противоположны по характеру. Три минуты объятий и поцелуев, по истечению которых папа меня приватизирует в личное пользование, не переставая внимательно расспрашивать и анализировать на манер прирожденного адвоката, а мама, как настоящая мама, переключается на помощь Ви, и толку от ее помощи, надо заметить, в тысячу раз больше. С приходом всех этих людей моя квартира, обычно тихая и пустая, наполняется гвалтом и весельем. И у меня внутри все переворачивается, потому что я знаю, что несколько фраз — и это все уйдет в небытие, сменившись осознанием близости непоправимого. Мы так долго жили в страхе и так счастливы были не думать о грядущем, терять последние минутки совсем не хочется.
Я не тороплю этот момент. Слушаю рассказы мамы о ее запредельно странном начальнике из другого полушария и его еще более странной женушке, рассказываю о своем английском пациенте и алчности Павлы. Папа расспрашивает близнецов о том, как продвигается задание (это вечная война: он все время пытается заставить мальчишек заняться банком; и если Адриан делает то, что от него требуют, а потом возвращается к интересным лично ему вещам, то Ян даже не делает вид, что слушает кого-то кроме себя), и, наконец, в завершение вечера, Ви балует нас рассказами о закидонах своих клиентов... Время заканчивается вместе с лакомствами на тарелках, момент настал, и потому, когда мы с Яном встречаемся глазами через стол, я вижу, как дергается его кадык. Мне не мерещится. Все будет плохо.
И я дождалась того, что мама поднимается с места и берется за тарелку, а Ви спешно промакивает губы салфеткой, чтобы присоединиться.
— Так, мама, поставь тарелки обратно. Мам, сядь, — зову, стараясь не повышать, однако это не помогает, и когда она оборачивается, я вижу, как кровь отливает от ее лица, а глаза становятся дикими. — Мне нужно кое-что сказать.
Мои слова страшны тем, что каждый из присутствующих заранее понимает, о чем речь, но плана «Б» нет и быть не может. Подцепляем острым ногтем пластырь и резко дергаем.