Игрок - стр. 65
Вглядываюсь в его лицо, ищу знакомые черточки. Я видела Кирилла Харитонова в газетах не один раз. Встреть на улице — узнала бы, но качественно описать внешность не сумела бы. Помню только, что считала его симпатичным, даже располагающим. А сейчас что? Нос сломан, рот перекошен, один глаз почти не открывается — такая наплыла гематома. Сердце сжимается от жалости и, поддавшись чисто женской логике, которая веками доводит представительниц прекрасного пола до беды, я зачем-то говорю:
— А у Капранова на операции другая девчонка-ординатор.
Губы Кирилла вздрагивают в тщетной попытке улыбнуться.
— Уверен, вам нечего бояться, — говорит он. — Вы же забавная.
— Я забавная?
Что и требовалось доказать — болтать о беспокоящих меня вещах — не самый умный поступок.
— Забавная, не зазнаетесь, отпор дать можете. Он вам наставник, верно?
— Да.
— Почему? В смысле, как он выбирается?
— Исходя из личностных качеств, умений, предпочтений, а также уживчивости.
— И что нужно нейрохирургу?
— Безупречная точность, твердость руки и много, очень-очень много терпения. Одно неловкое движение, и... все. Ой, я не хотела пугать. Не волнуйтесь, Капранов не ошибается. Он профессионал.
— Поэтому я слеп? — иронично интересуется пациент.
А мне становится как-то неловко и неуютно.
— Случилось обрушение здания, врачи устали, пациентов оказалось слишком много, чтобы справляться. Спешили. А еще у Капранова был пациент, потерявший долговременную память, и он злился. Я уверена, что это вина обстоятельств. Вы…
— Я не собираюсь вас ни в чем обвинять. Я в курсе, что даже профессионалы ошибаются. — И, помолчав, добавляет. — А ваша преданность похвальна. Поверьте, он другую девочку-ординатора не выберет. Я бы не выбрал.
Он этого не видит, но я сижу и улыбаюсь, и становится чуточку легче. Мир, значит? Несколько мгновений мы наслаждаемся внезапным спокойствием и пониманием, а затем раздается стук в дверь.
— Открой! — доносится требовательный голос Капранова, и только я щелкаю замком, наставник добавляет: — Принимаю только наличные… Хотя натурой тоже пойдет
— Он о чем? — тут же настораживается Харитонов.
— Ни о чем, — кривлюсь.
— Дверь, — коротко командует Капранов. — А теперь, Кирилл Валерич, поговорим о неприятной части.
— Что-то не так с моим зрением? — тут же пугается вышеозначенный. — Вы не можете сделать операцию?
— О, с вашим зрением все в точности так, как и должно быть. Вы ни зги не видите, и, если бы это внезапно изменилось, я бы сильно удивился. Увы, все предсказуемо до дрожи. А беда ваша в другом. В странных родителях.