Игрок - стр. 124

Это слышать обидно и неприятно. Когда речь идет об обычных пациентах, мы говорим, что давление неуместно, что принимать решение каждый должен самостоятельно… но вы полюбуйтесь, какая милота происходит сейчас, когда на операционном столе рискует оказаться врач? Сразу кричат о необъективности и так далее… Конечно я переживаю за себя, конечно пристрастна, но почему не могу спросить мнение человека, которому доверяю? Горский не только врач неплохой, он еще и человек хороший. Для меня это имеет значение. Я хочу услышать правду не от какого-то суперобъективного, но продажного ученого!

— До свидания, Дима. Я позвоню.

Сантино

Я всегда был сам по себе. Даже Полине не удалось избавить меня от отшельнических замашек. Не признавал ни друзей, ни людей вообще. Уважал ее мнение, понимал, что голова ей дана более светлая, но все равно отмахивался от дельных советов словами «мы слишком разные, тебе не понять». Благо, обидчивостью она не страдала. Только сейчас, вдоволь поварившись в собственном соку, разменявший четвертый десяток упрямец осознал, что был идиотом.

Я говорю о том, что с появлением Яна, Ви, а также незримой поддержки Алекса и Петра, дела в гору не пошли, а полетели. За окном темного кабинета уже вовсю мигает неоновая вывеска, и отсветы каждые несколько минут вспыхивают новыми красками. На ней значится «стриптиз Монблан». Ви предложила ее перевесить, чтобы не раздражала, но я бы ни за что не отказался от напоминания о достигнутом. Услышав безоговорочное «нет», дражайшая кузина (как называет эту особу Ян) покрутила пальцем у виска и ушла ни с чем. Ей вообще очень многое во мне непонятно, поэтому она то фыркает, то обдает меня волнами презрения, то уползает в собственную раковину (расположенную, как правило, в айфоне). Мне тоже непросто. Что-то в ней царапает, цепляет. Похожа она на ту богачку, первую, которая запомнилась отчетливее остальных, не сделав ничего криминального. Всего-то попросила у меня сигарету и ушла в свою жизнь, полную пустых склок и надуманных проблем. Думаю, она вообще никого, кроме себя, не замечала, и вывод этот я сделал недавно именно благодаря Ви. Блонди не жалуется, делает вид, что ее жизнь безупречна, но даже не выныривает на поверхность, чтобы не дай Боже не узнать, что неправа. Она раз за разом повторяет то, что ей кто-то когда-то преподнес ей как догму, а если указать на явные нестыковки — просто зажимает уши.

Ян терпеть не может разговаривать о своей семье, но о Ви я его расспросил насильно. Хитрый братец-кролик сразу смекнул, что интерес у меня отнюдь не праздный, и, миновав всякие телячьи нежности, сообщил, что девица непроста. В двадцать один год она выбрала человека, за которого выйдет замуж, — нефтянника на пятнадцать-двадцать лет старше. Год его окучивала, избавляясь от конкуренток. В ход шло все: от множественных связей отца и выгодных контрактов до одновременных появлений в публичных местах. В итоге, она его дожала, и уже четыре года считалась официальной подружкой, не забывая устраивать профилактические скандалы из-за интрижек на стороне, от которых подобных хренов избавляет разве что могила. Полученная информация меня искренне умилила. Ай да Ви, не каждая принесет в жертву юность абсурда ради. Но ведь терпит и делает вид, что счастлива.