Играй против правил. Как нестандартные решения спасают жизни и миллиардные бюджеты - стр. 9
Я начал работать на отца, когда мне было тринадцать, и я учился в средней школе Саут-Лейк. Занятия заканчивались в час дня, автобус довозил меня до большой мастерской, где работал отец. Я подметал полы, красил, ухаживал за лужайкой. Парень по имени Джерри делал такую же работу. Однажды мы закурили, и он сказал, что зарабатывает четыре доллара в час.
Я зарабатывал гораздо меньше, поэтому пошел к отцу.
– Джерри зарабатывает четыре доллара в час, – сказал я. – Я зарабатываю доллар двадцать пять. Я хочу прибавку к зарплате.
– А что ты будешь делать, если я тебе ее не дам? – спросил он.
– Я уволюсь, – сказал я.
– О, правда? У тебя есть другая работа?
– Нет.
– Отлично. Ты уволен. Ступай домой.
Итак, я отправился домой, и в тот же вечер был семейный ужин, на котором папа, как всегда, вершил суд над текущими событиями. После ужина он велел мне остаться.
– Ну и каково это – быть безработным? – спросил он.
– Нехорошо, – сказал я.
– Давай я расскажу тебе о Джерри. Ему двадцать восемь. Он не очень умен. На самом деле он умственно отсталый, и это единственная работа, которую он когда-либо сможет делать. У него есть жена и сын. Я поддерживаю его и его семью. Тебе – пятнадцать. Ты собираешься поступать в колледж. Ты будешь делать хорошие вещи. Ты зарабатываешь карманные деньги. Поэтому я не буду платить тебе столько же, сколько я плачу Джерри, потому что он, в отличие от тебя, никогда не станет кем-то большим.
– Да, – сказал я. – Кажется, я понимаю.
– Ты хочешь вернуться на работу?
– Да.
– Хорошо, доллар в час.
Он урезал мне зарплату.
Это был типичный урок моего отца – не бросай вызов его авторитету, – но еще это был урок, в его понимании, помощи людям с ограниченными возможностями.
Война во Вьетнаме была еще одним полем битвы в нашем доме. Мне было девять лет, когда Соединенные Штаты начали первую крупную эскалацию. Конфликт тянулся и когда я приблизился к призывному возрасту. У меня был старший кузен Джимми, который служил там. Он прислал мне вьетконговскую полевую куртку, в которой был убитый им солдат. Она была изрешечена пулевыми отверстиями, и Джимми успел выбелить пятна крови. Мы с братом гордо носили эту куртку в школу, но у меня не было никаких иллюзий по поводу войны.
Таков был фон, когда в 1973 году я получил свое призывное удостоверение – 1А, если быть точным, мой лотерейный номер тридцать семь[12]. Мама хотела, чтобы я поступил в колледж и стал врачом, и когда я показал ей свою призывную карточку, она сказала: «О Боже, тебя убьют во Вьетнаме!»