Играй против правил. Как нестандартные решения спасают жизни и миллиардные бюджеты - стр. 11
Проблема состояла в том, что менеджером была моя мать.
После того как все дети пошли в школу, мама вернулась в колледж и получила степень бакалавра наук по сестринскому делу. Ее наняли в дом престарелых в четырех кварталах от нашего дома. Она изучила этот бизнес, и когда директор по уходу за больными вышел на пенсию, она получила должность, и устроила к себе меня и других членов семьи. Конечно, она не ожидала, что я стану профсоюзным организатором, и восприняла это как предательство.
И все же я был удивлен ее ответом. Она меня уволила.
Я знал, что это незаконно, и сказал ей об этом.
– Я могу позвонить в Министерство труда, и ты окажешься по уши в дерьме, – сказал я.
Она посмотрела на меня.
– Если они смогут тебя найти.
Итак, я потерял работу, расследование в отношении мамы не проводилось, а сотрудники голосовали против профсоюза. Полное поражение. Но я все еще думал, что поступил правильно. Я продолжил эту схему – праведно высказываться – на моей следующей работе, на заводе Форда.
В этот раз я собирал место крепления для дифференциала заднего моста на Mercury Bobcat. У меня была восьмидесятичасовая рабочая неделя. Если я работал более восьми часов в день, то получал полуторную плату, двойную оплату по субботам и тройную – по воскресеньям. Это было в 1976 году, и я зарабатывал шестьдесят тысяч долларов в год, довольно хорошие деньги для того времени. Я мог бы оставаться там в течение многих лет. Но если я думал, что что-то сломано или плохо работает, я хотел это исправить. Однажды на заводе мне пришло в голову, что рабочий процесс был неэффективен – у нас было два человека, выполняющих работу, которую мог бы выполнить один. Мой напарник и я изменили процесс сборки, и это означало, что один делал работу, а другой брал часовой перерыв. Это означало нарушение правил, но процесс стал более эффективным (и никому не причиняло вреда, потому что мы запасались пачкой сигарет и несколькими журналами, чтобы скоротать время).
В какой-то момент подошел представитель профсоюза.
– Что вы делаете? – спросил он меня. – Где ваш напарник?
– Он снаружи, – сказал я.
– Что здесь происходит?
– Легче работать так.
– Вы не можете менять рабочий процесс, – сказал он. – Он слишком специфичен. Профсоюз занимается этим. Прекратите это, или это будет стоить нам работы.
Я стоял там в тяжелых ботинках, джинсах, толстовке, комбинезоне, очках и берушах; изо рта у меня свисала сигарета, и я был весь в смазке. А он был в брюках, белой рубашке и красном галстуке. Я посмотрел на него и сказал:
– Знаете, я тот человек, который на самом деле улучшил процесс, и вы говорите мне, что я не могу это сделать, стоя в чистенькой белой рубашке. Как вы получили эту работу?