Игра за линией поля - стр. 41
– Слишком мило даже для тебя.
– Что поделать, я святой как Папа Римский.
– Ты потерял этот статус, как только поддался мыслям о плоских утехах.
Коди вытаскивает из кармана шорт звонящий мобильник и тут же принимает вызов с такой улыбкой, что по неволе начинает тошнить.
Я с особым энтузиазмом закатываю глаза.
Из динамика разносится топот и шум, что-то падает на пол, следом звучат клепки, которые явно расстёгиваются благодаря рывку.
– Если она раздевается, то давай посмотрим вместе, – подтруниваю Максвелла, и он тут же пихает меня кулаком.
– Ты в гараже? – звучит голос его девушки.
– Ага, твоя подруга блещет фантазией.
Коди поворачивает экран мобильника и показывает подарочки от Одри. Я успеваю зацепить её лицо. Под глазами залегли тёмные круги, голубизна утратили блеск, как будто она недосыпает, кожа кажется бледной и неестественной, а состояние дико уставшим. Девушка выглядит как мертвец, а не куколка, которой когда-то была.
– Дерьмово выгладишь, Виктория, – парирую я.
– Ты не лучше.
– Ну, я хотя бы не выгляжу так, как будто хочу сожрать чьи-то мозги.
– Обсудим это, когда будешь на моём месте.
– Перед сном поплачу в подушку, потому что мне не светит.
Виктория слабо улыбается.
– И что ты сделал, чтобы она с расчленения твоего остывшего тела в голове перешла к действиям?
– Лучше спроси у неё, хочу послушать версию Одри.
Максвелл сползает с капота и направляется к дверям, скрываясь внутри дома. Ещё бы он продолжал сидеть тут и болтать при мне или святой Деве Марии. Наверняка Иисус тоже сворачивает приём сообщений и уходит отдохнуть, чтобы эти двое занялись сексом хотя бы по телефону.
Так или иначе, я чаще всего проникаюсь симпатией к их непробиваемой защите чего-то исключительно личного, даже если сам того не желаю. Чего уж там, трогает за душу и не позволяет оставаться равнодушным задушевность этой парочки. Максвелл, который милый до тех пор, пока вежливы к нему, Виктория, которая по щелчку пальцев подстраивается под ситуацию и меняет образы. Кто-то скажет, что опасаться надо открытых стерв, кто-то побаивается скрытых, я могу сказать, что худшее – это те, кто может стать кем-то другим за секунду. Например, как Виктория. Сейчас она сама невинность, но стоит что-то сделать, как от невинной останутся воспоминания. Тем ни менее, из большого количества девчонок, она симпатизирует мне намного больше других хотя бы потому, что знает о чувстве собственного достоинства.
Стоит только содрать последний подарок с капота, как резко выпрямляюсь, а по спине пробегает волна любопытства и нетерпения. Все семь смертных грехов трепещут от предвкушения, когда ныряю в салон и из бардачка вытаскиваю утащенную у Одри тетрадь. Увиденное на парковке настолько потрясло, что о своём подарке я забыл. Утешительный приз, за который и руку на отсечение положить не жалко.