Игра теней - стр. 41
Вдруг Гоблин издал возмущенный клекот.
– Что такое? – спросил я.
– Да он им врет бессовестно!
И что здесь необычного?
– Откуда тебе знать? Ты ведь не понимаешь их языка.
– И не нуждаюсь. Я знаю Одноглазого – еще с тех пор, как твой папаша был мал и зелен. Глянь! Классический его подходец – корчит из себя могучего волшебника из далеких земель. Секунд через двадцать он…
На лице Гоблина заиграла глумливая улыбочка. Он что-то пробормотал про себя.
Одноглазый воздел руку к небесам. В полусогнутых пальцах его появился светящийся шар.
Раздался громкий «чпок», словно из бутылки вышибли пробку.
Рука Одноглазого наполнилась болотной жижей, тут же просочившейся сквозь пальцы и потекшей к локтю. Опустив руку, он в недоумении воззрился на нее.
Затем завизжал и резко обернулся к Гоблину.
Тот, невинный, словно дитя, усиленно изображал беседу с Мургеном. Но не имея мочи притворяться, вороватые глаза Мургена выдали Гоблина с головой.
Одноглазый по-жабьи раздулся, готовый взорваться. Но – случилось чудо: он сдержался. По губам его скользнула скверная улыбочка, и он вернулся к разговору с проводниками.
Сколько знаю его, то был второй случай, когда он сохранил самообладание и не поддался на подначку. Хотя Гоблин в этот раз был зачинщиком, что тоже бывало редко.
– Интересно, – сказал я Масло.
Тот утвердительно хрюкнул. Его все это нисколько не волновало.
Тогда я спросил Одноглазого:
– Ну? Уже объяснил, что ты – некромант Глас Северного Ветра, явившийся успокоить боль их сердец, приведенный сюда тревогами за их благосостояние?
Он действительно пробовал однажды купить на такой трюк племя дикарей, у которых случайно оказалось потрясающее количество изумрудов. И на горьком опыте убедился, что дикие – не значит тупые. Они совсем было собрались сжечь его, привязав к столбу, но Гоблин решил выкупить его. Вопреки самому себе, о чем он, с завидным постоянством, сожалел после.
– Да нет же, Костоправ, на сей раз – совсем не то. Разве стал бы я со своими такие шутки шутить?
Стыда в Одноглазом не было ни на грош. Ну зачем лгать тем, кто знает его насквозь? Он и со своими же проделает что угодно, да еще как! И вообще с кем бы то ни было, если ему это сойдет с рук. И совесть его мучить не станет.
– Да уж вижу. Только учти: нас слишком мало, и мы слишком далеко от безопасных мест, чтобы позволять тебе развлекаться обычным образом.
Голос мой звучал угрожающе – достаточно, чтобы заставить Одноглазого поперхнуться. И, когда он вернулся к болтовне с нашими возможными проводниками, тон его разительно переменился.
И все же я решил освоить хоть немного этот язык. Просто для пригляда за Одноглазым. А то его зачастую ошибочная самоуверенность имеет свойство проявляться в самое неподходящее время.