Игра снов - стр. 18

– По нраву ли вам вино, сэр рыцарь? – лучезарно улыбнулась герцогиня.

– Оно превосходно! Этого года еще пробовать мне не доводилось… Истинная амброзия, ваша светлость.

– Но будьте осторожны, это вино укрепляет сердце, но омрачает рассудок, – и, как будто в подтверждение своих слов, попросила: – Напомните, как ваше имя?

– Закари, госпожа.

– Там гроза еще не кончилась? – здесь, в подвале, грома слышно не было.

– Нет. Но она удаляется, и, если верить старым костям нашего конюха, завтра будет ведро.

– Тогда давайте выпьем за хорошую погоду, – предложила она.

И осушив свой кубок до дна, вытерла губы рукавом домашнего балахона.

Немного помолчали.

– Когда я рассказывала вам об увлечении батюшки виноделием, назвала его энофилом. Вы сделали вид, что знаете это слово?

– Я, видите ли, сам своего рода энофил.

– Любопытно… – она в первый раз посмотрела прямо на него.

Он хотел выдержать взгляд, но опомнился и отвел глаза в сторону.

– Позвольте спросить, а почему вы здесь? Разве не удобнее было бы энофили́ровать в покоях наверху?

Она улыбнулась выдуманному им глаголу.

– Я боюсь грозы.

– То есть у вас грозофо́бия, ваша светлость?

– Бронтофобия будет вернее именовать этот недуг.

– То есть можно сказать, что бронтофобия, отягощенная энофили́ей, завели вас в это место и время?

– Если вы намерены возобновить допрос, господин комендант, то на этот раз я отвечу. Да. Это именно так, – она покаянно склонила голову. – Когда мне было восемь, разразилась гроза. В открытое окно кухни влетел огненный шар. Я находилась в главной башне. Здание тряхнуло так, что моя любимая фарфоровая кукла выпала у меня из рук и у нее откололась голова. Потом оказалось, что убило кота и покалечило кухарку. Но более всего мне было жаль куклу… С тех пор я боюсь грозы и спасаюсь от этого страха вином.

Леди Маргарет грустно усмехнулась. Она казалась ему совершенной, но он никогда не смотрел на нее как на женщину, скорее как на произведение искусства.

Как на кресло герцога, которое выглядело как трон. Подлокотниками у него служили золотые грифоны, а спинка и седалище были обиты кожей с брюха красного дракона. Когда Закари стоял в каминном зале сегодня, у него в голове проскочила шальная мысль: посидеть на этом кресле. Он тут же прогнал ее, сочтя глупой и недостойной. Также недостойно и самонадеянно было бы вожделеть герцогиню. Как не пожелал он залезть на герцогское кресло, точно так же не помышлял он ни о чем подобном и в отношении герцогини.

Дабы избежать ненужных разочарований, Закари всегда старался адекватно оценивать свои шансы на успех у женщин. Еще совсем недавно, будучи ратником, он претендовал на любовь фермерских и бюргерских дочерей, а иной раз и жен, но чаще всего кабацких шлюх. Став рыцарем, он еще не успел избрать даму сердца, но уже начал присматриваться иногда даже к баронессам… Но герцогиня! Нет. Пока это не его уровень.