Игра Подсказчика - стр. 13
Мила сразу сменила тему:
– Сегодня после школы ты поедешь домой к Джейн, я поговорю с ее матерью.
– Почему?
– Мне нужно съездить в город, но к вечеру я вернусь. Хорошо?
Алиса вновь поглядела на оладьи, не говоря ни слова. Мила поняла: дочь подозревает, что ее любимый завтрак приготовлен в качестве извинения. И она права: мать так или иначе нарушила свое слово, отказалась от собственного выбора – навсегда оставить в прошлом прежнюю жизнь.
– Поедешь к нему?
Мила вздохнула:
– Нет, я поеду не к твоему отцу.
– Ну ладно.
Алиса, как всегда, сразу оставила тему; но если эта навязчивая идея не пройдет, подумала Мила, нужно будет показать дочь психологу.
– Так или иначе, к ужину я вернусь.
– Хорошо, мама.
Слово ошеломило ее, Алиса почти никогда так к ней не обращалась. Когда дочка так поступала, бывшего агента Васкес пробирала дрожь: Мила была уверена, что каждый раз, называя ее мамой, девочка пытается донести до нее что-то важное, и она не знала, в силах ли она, способна ли постичь смысл послания.
Мила подала дочери поднос с оладьями, кленовый сироп и стакан молока.
– Финци и сегодня не вернулась, – сообщила она. – Наверное, придется поискать ее в лесу.
Алиса сунула в рот оладью, просто приняв информацию к сведению.
– Поешь и ступай собираться, школьный автобус придет через полчаса, – сказала Мила и сама занялась сборами.
В углу стенного шкафа стояла большая коробка. Мила выволокла ее наружу и сняла крышку. Там лежали ботинки, черные джинсы, свитер с высоким воротом и кожаная куртка: одежда, которая в прежние времена делала ее невидимой. Превращала в темное пятно, сливавшееся с тысячами других пятен, погруженное в беспрестанно меняющий цвета калейдоскоп, который представляло собой лицо земли.
Но на дне коробки находился еще один предмет, которым она столько времени не пользовалась.
Мила вынула старый сотовый телефон – модель устаревшая, куда ему до смартфона, – и подсоединила к зарядке, поскольку батарея давно разрядилась.
Нужно было совершить целый ряд звонков. Первый – разумеется, Шаттон.
– Двенадцать часов, – заявила Мила, едва та ответила. – После я не буду иметь к делу никакого касательства.
Она поехала на станцию на старом «хендае». Села на поезд в половине восьмого, через полчаса прибыла в город. Едва ступив на перрон, погрузилась в шум и грохот столицы, вот только уже потеряла к нему привычку. Озеро заставило ее забыть, что значит жить без тишины. Мила внезапно почувствовала себя как будто в осаде.
На привокзальной площади узнала старого друга, который ждал у газетного киоска, как они договаривались. Саймон Бериш не изменился, выглядел, как всегда, безупречным джентльменом; он издалека поймал взгляд Милы и помахал рукой.