Игра Подсказчика - стр. 15
Такую политику называли «методом Шаттон», и, с тех пор как Судья заняла свой пост, он принес неожиданные плоды. Мила знала, что за последние годы обстановка в городе значительно улучшилась, но это не поколебало ее решения уехать оттуда.
Бериш тоже не слишком доверял такой внезапной перемене.
– Сейчас можно по вечерам гулять по центру, в то время как несколько лет назад он с наступлением темноты превращался в пустыню. Но так ли все благополучно?
В самом деле, если раньше ты осмеливался высунуть нос из дому после шести, тебя в лучшем случае обирали до нитки, припомнила Мила.
– Куда подевались преступники, воры, насильники, дилеры? Да, теперь мы можем пойти в кино или поесть мороженого, не беспокоясь о том, вернемся ли домой живыми и невредимыми. Но никто не задается вопросом, где затаилась вся былая злоба…
– И что ты думаешь по этому поводу? – спросила Мила, глядя, как по обе стороны от ветрового стекла вырастают одно за другим многоэтажные здания, словно соревнуясь, которое из них первым достигнет неба.
– На вид все кажется в норме, блестит и сияет… Но попробуй побродить по Паутине, и ты увидишь, что нормой там и не пахнет, – заявил Бериш. – Все полны злобы, сами не зная, на кого, почему. Время от времени что-то из этого мусора всплывает из глубин Сети, но мы спускаем дело на тормозах, приписываем простой случайности… Позавчера один такой фанатик избил до крови мальчика одиннадцати лет только за то, что ребенок нечаянно прошел перед объективом его смартфона, когда он делал фотографию, чтобы разместить в соцсетях.
Бериш не просто полицейский, потерявший веру в людей, подумала Мила. Он знает, что говорит. Долгие годы он был лучшим в Управлении специалистом по допросам. «Все хотят поговорить с Саймоном Беришем» – утверждали коллеги, имея в виду также и самых закоренелых преступников. Саймон знал обитателей этого города лучше, чем кто-либо другой.
– Нам не хватало только Энигмы и всей этой истории, – сказал наконец полицейский, быстро взглянув на Милу. – Знаю: ты здесь из-за него.
Мила не рассказала ему, зачем приехала в город. Сообщила только, что в Управлении попросили у нее консультации по поводу одного расследования, но не стала вдаваться в подробности.
– И что ты сам думаешь об этом деле? – спросила она, ничего конкретно не утверждая.
– Оно мне совсем не нравится, – озабоченно проговорил Бериш. – В Управлении все бурлит; по-моему, от нас что-то скрывают, недоговаривают…
Мила промолчала.
– После нарочитой скорби по погибшим Андерсонам в Интернете разразилась настоящая буря. Самые порядочные возмущаются тем, что патрульную машину отправили на ферму через несколько часов после просьбы о помощи. Но иные уже начинают негодовать на самих Андерсонов за то, что они отказались от цивилизации, от новых средств связи, уехали с двумя маленькими дочками в деревню, где даже нет электричества… Но что еще хуже, находятся такие, кто восхваляет татуированного психопата. – Бериш помрачнел. – Они упиваются его деяниями так исступленно, что понимаешь: насилие не завершилось той ночью в том уединенном доме, но продолжает распространяться, как сейсмическая волна, несущая другие разрушения. Ты полагаешь, будто этих фанатиков – ничтожное меньшинство, но потом выясняешь, что среди них – конторская служащая, студент, отец семейства. Самое скверное, что они не скрывают своего лица и выступают под своим именем.