Игра под названием жизнь. Второй раунд - стр. 34
– Привет, Цунами! – Лис присел рядом с Тони на крыльцо. – Я смотрю, ты бодрячком! Скоро опять на передовую?
Тони перевёл свой тяжёлый взгляд на товарища. Холодок пробежал по спине Лиса. Ещё вчера Тони общался с ним, они вспоминали былые подвиги, своих сослуживцев. А сейчас по взгляду Цунами было вообще не понятно, узнал ли он своего друга.
– Это я, Тони! Лис!
Тони кивнул в ответ и отвернулся.
– Я, пожалуй, пойду. Не буду тебе мешать. – Лис встал с крыльца.
Цунами кивнул в ответ и неожиданно спросил:
– Ты знаешь сказку про то, как поссорились блин и котлета?
Лис пожал плечами:
– Ты давай поправляйся! Мы тебя ждём.
Глава 17.
Доктор-Смерть.
Доктор-Смерть равнодушно осматривал очередную партию раненных, вынося приговоры кто будет жить, а кому суждено умереть. Холодным циником он стал не по своей воле. Так же, как и другие мальчишки, он мечтал в детстве пойти на войну. Но в отличие от своих друзей он мечтал не убивать врагов, а спасать жизни своих солдат. Он получил хорошее медицинское образование и, наконец, оказался в гущи событий. Поначалу молодой, подающий надежды медик, попал в распоряжение старого полевого врача – Матвея Игнатьевича, который не отличался любовью к людям, был всегда пьян и крайне недружелюбен.
«Послушай меня, сынок, – произнёс, однажды, Матвей Игнатьевич, дыхнув в лицо своего молодого помощника перегаром, – ты здесь не для того, чтобы спасти всех. Это война. «Бабушка с косой» здесь развлекается от души. И мы с тобой всего лишь её подручные, которым дозволено разгребать за ней «крошки со стола», решая, кто умрёт сразу, а кого она заберет попозже. Поэтому научись видеть «мёртвых», пока они ещё дышат. Не трать на них время, которое ты мог бы потратить на спасение живых…»
И молодой медик научился. Не сразу, конечно. Прошло довольно много времени, прежде чем он стал холодным циником. Но, когда он им стал, многие содрогнулись…
Матвей Игнатьевич страдал, как вскоре выяснилось, не только цинизмом и пристрастием к алкоголю, но и, как следствие последнего, прогрессирующим алкогольным делирием или, попросту говоря, белой горячкой. Молодому медику приходилось не раз ловить и связывать своего наставника, когда тот начинал неожиданно трястись от страха и убегать от невидимых созданий. Подобные приступы случались, как правило, спустя несколько дней трезвости после очередного запоя Матвея Игнатьевича. Но стоило молодому медику с помощью внутривенных инъекций привести наставника в чувство, как тот делал логичный вывод, что его трезвость вредна ему и всем окружающим и снова брался за стакан.