Игра на выживание - стр. 41

Странная фраза от почти незнакомого человека, но она, как соломинка, вытягивает меня из болота прежних страхов.

Приподнимаю голову, чтобы поблагодарить, и проваливаюсь в немигающий взгляд, в глубине которого присутствует волнение.

Неужели испугался за меня?

Не успеваю осмыслить свое отношение, как вижу его движение вперед.

Знаю, что сейчас поцелует. И не отстраняюсь.

Хочу этого сама.

Да. Вот теперь точно сама.

Без принуждения приоткрываю губы и опускаю ресницы.

9. Глава 9

Зачем я это делаю?

Тут всё сложно и просто одновременно. Я хочу почувствовать себя живой, понять, что по-прежнему могу контролировать собственную жизнь, а не дергаться, как кукла на веревочках, которой управляет жесткий, бессердечный кукловод Власов.

Одна-единственная фраза Сомова производит эффект разорвавшейся бомбы, которая сметает в пропасть все мои цели и ориентиры, выстроенные за последний год, рвет в клочья налаженную жизнь и толкает в пучину шока и боли.

Я верю Олегу. Вот так сразу и безоговорочно. Такие люди, как он, не умеют шутить, не привыкли. Зато всегда и везде занимают ведущую роль. Роль лидера, тирана и самодержца. И именно это мне требуется в данную минуту. Властный напор, который своей силой затмит страх и ужас, завладевающий душой.

Приоткрываю губы и сдаюсь на волю победителя. Позволяю наглому языку ворваться внутрь и по-хозяйски царствовать, устанавливая свои правила, диктуя условия и заставляя меня не просто отвечать, но терять голову и растворяться в опытных касаниях. Охотно подчиняюсь жадному, голодному напору, пока дыхание не теряется, сердце не начинает стучать набатом в голове, а руки не цепляются за крепкую шею в попытке удержать тело в вертикальном положении.

Сомов – ураган, обрушивается молниеносно и легко выметает из головы все лишнее, становится в ней единоличным властителем, зацикливает внимание на себе.

И меня это радует, действует бальзамом на истерзанную душу.

В данную минуту мне хорошо с этим человеком, хорошо и правильно, как бы странно и смешно это не выглядело после совместной ночи и моего отношения к его варварскому поступку.

– Какая интересная реакция на весть о том, что муженек, оказывается, жив, – выдает Олег, отстраняясь. – То в панический обморок решаешь свалиться, то через секунду страстно отвечаешь на поцелуй, будто хочешь отблагодарить за хорошую новость.

Он старается говорить ровно и даже с подначкой, будто произошедшее его никак не трогает, и делал он все это лишь ради того, чтобы привести меня в чувство, но я вижу расширившиеся от возбуждения зрачки, ощущаю сбившееся горячее дыхание на лице. Не так уж он спокоен, как старается показать.