Игра на выживание - стр. 3

– Здрасти, – сиплю приглушенно и тут же отворачиваюсь.

Взметнувшийся в душе адреналин придает прыти. С первой же попытки попадаю ключом в личину, проворачиваю два оборота по часовой стрелке и пулей влетаю в квартиру. Резкий хлопок двери отрезает меня ото всех.

– Черт! – выдыхаю чуть слышно, приваливаясь к ближайшей опоре, а потом погромче, – черт! Черт! Черт!

Стучу затылком об стену, усердно стараясь выбить из головы поселившийся в ней образ соседа.

Наивняшка, убеждаюсь уже через пару минут.

Стоит всего лишь опустить ресницы, как обнаженное по пояс фактурное тело Сомова во всей красе возникает перед глазами, а ладошки зудят от желания коснуться его идеального пресса.

***

– Уйди прочь из моей головы, – выдавливаю сквозь зубы и отталкиваюсь от опоры.

Скидываю сумку на тумбу перед зеркалом и включаю настенный бра. Последнее делаю больше по привычке. Чтобы раздеться, разуться и пойти завалиться спать, свет мне не требуется.

Трудно заплутать в малогабаритной однушке, когда, как в сказке, есть всего три направления: прямо – на кухню, чтобы быть сытой; налево – в совмещенный санузел, чтобы стать чистой; направо – в комнату, дабы отоспаться.

И все это на двадцати восьми квадратных метрах. При желании не заблудишься.

Еще совсем недавно превалирующее желание упасть и заснуть как минимум на двенадцать часов в родных стенах да после неожиданной встречи с соседом незаметно отступает на второй план. Открывается второе дыхание.

Родных стенах… вот же загнула.

Мысленно смеюсь над собственными громкими словами, пока иду в ванную, чтобы умыться.

А в итоге, недолго думая, скидываю одежду полностью и залезаю под теплый душ. Прикрываю глаза и подставляю голову под кривоватый поток воды. Стараюсь отрешиться и не замечать немного потрескавшейся от времени плитки на стенах, мелкой и неудобной чуть поржавевшей лейки, слегка шатающейся ванны с отколотыми по краям кусочками эмалированного покрытия.

И пусть купленные мною коврики и занавеска немного освежают общую малорадостную картину ванной комнаты, все равно отчетливо проступает чужеродность, обветшалость, некая неправильность и грустинка.

Еще год назад я и не думала, что когда-нибудь буду жить в съемной квартире, очень и очень скромной по всем меркам, почти аскетичной, а попросту голой, и называть ее своим домом.

Но всякое случается.

Всё меняется.

Моя жизнь тоже, но я не унываю. Как могу, подстраиваюсь под обстоятельства и по возможности держусь наплаву.

Год назад я о многом не задумывалась. Не представляла, что в двадцать девять лет стану вдовой, лишусь всего имущества, жилья, драгоценностей и вкладов, останусь без собственного дела, обожаемой клиники для детей и взрослых, в которой души не чаяла и возглавляла последний год, уеду, а скорее сбегу, из любимого Питера к черту на кулички, окажусь без какой-либо помощи и поддержки, без родных и близких, без друзей, без финансов и места, где меня ждут.