Иерусалимский роман - стр. 28
– Как её звали? – спросила Фаина.
– Шушана. Это по-нашему лилия. Через год родился сын, ещё через два года появилась дочь. Мы с ней прожили тридцать лет. Увы, у неё было слабое сердце. Оно не выдержало и остановилось. Я-то часто уезжал на опасные задания. Она обо всём догадывалась и, конечно, волновалась. Однажды мне передали, что Шушана очень больна. Я вернулся. Приехал прямо в больницу. К сожалению, её не спасли. Она умерла на моих руках. Я похоронил её в Иерусалиме на Хар Менухот. Это большая гора на въезде в город.
– А где сейчас твои дети? – снова спросила Фаина.
– Сын в Тель-Авиве, а дочь, мать Иланы, в Иерусалиме. Обзавелись семьями. У меня два внука и внучка Илана. Я счастливый дед. Ну, без моей дорогой супруги Иды я бы не был счастлив. Она из Венгрии.
Наталья Иосифовна во время беседы посматривала на стоящее у стены пианино, вынашивая свой вопрос. Ей показалось, что подходящий момент наступил.
– Матвей, а кто у вас играет на фортепиано? – спросила она.
– Шушана играла очень хорошо, – ответил он. – Когда мы поженились, она попросила меня купить ей инструмент. Она училась играть ещё в Кракове, до войны. Я привёз его из магазина в нашу квартирку в Тель-Авиве. После её кончины решил оставить его у себя в доме. В память о ней.
– А можно мне? Я ведь преподаватель фортепьяно.
– Конечно, милая. Я буду очень рад. Кстати, Илана тоже немного играет.
– Я училась у бабушки.
Наталья открыла крышку и коснулась клавиш. Пианино отозвалось мелодичным звуком. Она села на круглый стульчик и, бросив взгляд на Матвея, заиграла песню «Эвейну шалом алейхем». Все сразу подхватили её. После неё Наталья Иосифовна сыграла ещё несколько одесских песен.
– Пианино хорошее, но немного расстроено, – произнесла она, закрывая крышку и поднимаясь со стульчика.
– Наташа, ты здорово играешь, – сказал улыбающийся дядя. – Ты словно вернула меня в моё киевское прошлое. Я так счастлив, что вы все рядом со мной в последний период моей жизни.
– Дядя Матвей, ты ещё жив-здоров. Я здесь выучила хорошую фразу, когда желают человеку долгой и счастливой жизни. «Ад меа ве эсрим», до ста двадцати.
– Да хорошее выражение. Теперь у меня стало больше смысла жить долго. Я ведь могу вам чем-то помочь.
– Поживём – увидим, Матвей, – сказала Фаина.
Илья встретил Илану в столовой и подсел к ней. В отличие от прежних дней она не проявила никаких признаков радости и равнодушно посмотрела на него.
– Что ты такая невесёлая? – спросил он.
– А чему мне радоваться? До всего происшедшего у меня была хоть какая-то надежда завоевать тебя. Сегодня мы только родственники.