Идолы и птицы - стр. 49

Я хотел было его отшить, но простое открытое лицо, расплывшееся в доброй улыбке, изменило мое мнение.

– А я Петр, только я не скучаю. Мне больше нравится наблюдать за весельем, чем самому веселиться.

– Ясно-понятно, тогда идём выпьем. Веселее тут уже не будет, и так предел.

Так мы познакомились и вскоре крепко сдружились. Между нами всегда была дистанция для личного пространства, но вместе с тем и полное понимание и уверенность в поддержке друга. Крепость его слова была соизмерима с крепостью моего. Если вдруг в разговоре компании знакомых мы решали съездить в горы через пару недель, то все, кроме нас двоих, трезвонили о предстоящем походе. Потом постепенно у каждого находилась причина, очень уважительная и мешающая поездке, и народ отсеивался. А не проронивший ни слова после договоренности Замир стоял, готовый к поездке, утром назначенного дня, и был спокоен и уверен, что я буду там же. Во время походов в горы мы периодически с ним отдыхали от снобизма и пафоса наших сверстников. И в то же время и он, и я относились к остальным своим знакомым по-доброму, с пониманием, что у всех у нас это возрастное.

Его делишки и знакомства с мутными типами меня не касались, я никогда не задавал вопросов о его заработках. Только однажды был инцидент в четвертом семестре учебы, когда я его спросил. В то время мы жили в комнате общежития втроем: я, Замир и Нолан – персонаж-дзен, как мы его называли. По всем понятиям, Нолан был убогим человеком: тормоз, лентяй и неряха. Его очень привлекательная внешность и молчаливая задумчивость приводила в трепет многие девичьи сердца. Но его непроглядная тупость была настолько неизлечима, что порой удивляло, как он вообще может пытаться учить медицину.

Поначалу мы считали, что Нолан – своеобразный человек, очень замкнутый и живущий в мире своих персонажей. Но постепенно опыт стал подсказывать о том, что его загадочность – не что иное, как непроглядная пустота. Пустота во взгляде, в мыслях, в желаниях. Он даже навыков при обучении никаких не получал. Чистая доска, которую не мог замарать ни один мелок, потому как информация не могла найти в нем места, чтобы зацепиться. Мы с Замиром часто морально издевались над Ноланом, но того типа мало цепляли даже самые злые издёвки. Было даже непонятно, осознает ли он, что с ним делают.

Монахи, практикующие буддизм, должны были потратить не одну жизнь, чтобы прийти к навыку, который был дарован Нолану от рождения, а эта сволочь даже не понимала бесценности своего дара. И если говорить о глобальных вещах, то цель существования такого человека не до конца понятна. Есть целая категория девушек-дзен, у которых с головой наблюдаются все те же симптомы. Они как голландские цветы – красивы в своем разнообразии форм, хоть и все с одинаковым запахом сырой воды. Но всё же у них есть свое предназначение. Они выросли для того чтобы их срезали и поставили в вазу, чтобы наслаждались их формой и цветом, до момента пока те не завянут. Добавив к внешней привлекательности распыление дорогих духов, чтобы забить водянистые тона, в каждом цветке мы получаем объект, именуемый красотой. А вот с Ноланом природа, вероятно, промахнулась полом.