ИДОЛ - стр. 51

– Но ты не мой парень. И я… я действительно никогда не делала ничего подобного. Не раздевалась перед мужчиной.

Не вижу смысла скрывать правду. Возможно, это мой последний разговор в жизни. Под угрозой смерти мы все становимся чуточку откровеннее.

– Никогда? – в голосе Мастера я слышу странный надрыв, словно эта новость действительно выбила его из колеи. Кажется, мы оба понимаем, что уже заранее близки к провалу. У нас ничего не получится. Идол хочет, чтобы я испытала удовольствие, но таких фригидных девиц, равнодушных к эротическим играм и стимуляции половых органов, надо еще поискать.

Я совершенно сухая и бесчувственная, как страницы старинных библиотечных книг, что тоннами поглощала в студенческой библиотеке.

– Никогда. Ох, черт, у нас ничего не получится, – инстинктивно прячу лицо в ладонях, поддаваясь внутренней панике. – Считай, я уже мертва. А тебе стоит поискать другую напарницу, если ты хочешь выжить.

– Успокойся и просто сделай это, если не хочешь, чтобы следующие недели каждый твой вдох записывался на камеру даже в личной комнате. Я думаю, первое задание – лишь разбег перед прыжком в бездну. Если хочешь дойти до конца, тебе понадобится много сил, в первую очередь – моральных. Доля приватности будет дарить их тебе, а жить под постоянным присмотром – все равно напряжно. Постоянное наблюдение быстро ломает здоровую психику, а именно этого и добивается Идол, – поясняет Мастер, мотивируя меня на включение в игру и нацеленность на результат. – И поверь мне, я бы с удовольствием раздел тебя сам, но боюсь, меня тут же ударит током, если нарушу правила, – с усмешкой парирует Мастер.

Ладно. Мне нужно просто раздеться. Просто сделать это, и как можно быстрее сымитировать удовольствие от связывания. Чем более огненной и раскрепощённой я предстану перед Идолом сейчас, тем больше шансов, что он поверит мне, что я действительно испытала сокращение мышц всего тела.

Страшно представить, какой извращенец сидит по ту сторону экрана. Только больной безумец мог построить огромный дом, в котором повелевает бесконечная кинки-вечеринка.^>10

– Надеюсь, ничего, что без стриптиза, – немного нервничая, приспускаю комбинезон, смахивая с плеч его рукава. Наблюдаю за реакцией Мастера – естественно, его взгляд тут же падает на признаки уродства, выделяющее мое обнаженное тело.

Никогда не видела людей с особенностью, как у меня. Единственное достоинство этого редкого явления – благодаря этим шрамам, именуемыми фигурами Лихтенберга^>11, я жива.

Я привыкла их не замечать. Возможно, они и стали причиной того, что в обычной жизни я предпочитаю надежно скрывать тело от посторонних глаз. Даже мои студенческие рубашки были плотно застегнуты на все пуговицы и завязаны галстуком под горло.