Иди и жди морозов - стр. 27
Говоря это, она кружила по избе взад-вперед без особой цели, ворча и фыркая от возмущения, а Имир с уважением следил за ней. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы не позволить себя одурачить.
– Ну что ж, – сказал он тихо, опуская глаза. – Естественно, я желаю тебе много сил, но если захочешь поплакать, помни, ты можешь на меня рассчитывать. Ты могла бы стать моей женой, по крайней мере понимаешь, что тебе это было бы хорошо.
Она тепло улыбнулась, и сердце парня растаяло, как весенний снег.
– Спасибо, я знаю, – ответила она. – Я люблю тебя, как брата, и хотела бы, чтобы каждый из нас женился по любви.
Он вздохнул, а девушка внимательно взглянула на него.
– Что с тобой? Не притворяйся, я вижу, что тебя что-то грызет. Если дело во мне, то успокойся, я справлюсь.
Она села напротив, хлопнув его по плечу.
– Эй! Я же вижу, что-то тебя беспокоит. Хммм… – сказала она. – Ты что, влюбился, да?
Он посмотрел на нее хмурым взглядом.
– Да, Венда, уже давно, – ответил он недовольным тоном. – В тебя, но тебе плевать.
Девушка засмеялась.
– Ну хорошо, хорошо, не нервничай так.
Имир вздохнул.
– Не нервничаю, – буркнул он. – Просто у меня проблемы, но я не хочу тебя беспокоить.
Она кивала головой с умным лицом.
– Понимаю. Ты хорошо притворяешься, по тебе ничего не видно.
Он послал ей убийственный взгляд.
– Имир, ты вздыхаешь так, что от твоих вздохов недолго и простудиться. Расскажи мне, наконец, в чем дело, потому что я со своими проблемами справляюсь лучше, чем ты со своими.
Молодой человек хотел снова вздохнуть, но сдержался и только сказал:
– Ты не угадаешь, кто нас вчера навестил.
Венда подождала минуту, но когда он все еще не произнес ни слова, наклонилась к нему:
– Только не говори, что это хранитель…
– Нет, нет, – запротестовал он быстро, после чего добавил: – Ради Эллениале, извини, не хотел тебя напугать.
Она отодвинулась.
– Я не испугалась, – она стряхнула с юбки несуществующую пыль. – Но поскольку шансов угадать у меня нет, рассказывай.
Когда она подняла на него глаза, то он увидел лишь хорошо отработанное безразличие. Он придушил в себе желание обнять девушку и, глядя на свои руки, сказал:
– Сам не знаю, что об этом думать. Видимо, они бродили по лесу несколько дней и лишь позавчера пришли к нам.
Он не заметил, когда они вошли.
Он собрал пустые кружки с длинного стола на возвышении и отнес в подсобку. Быстро ополоснул их в балии с уже холодной водой. Возвращаясь, вытер руки полотенцем, но в дверях, ведущих в зал, замер. Лишь сейчас до него дошло, что минуту назад разговоры в зале стихли. Он уже знал, почему. Те из завсегдатаев, кто молчал, толкали соседей и более-менее незаметно указывали на две фигуры возле стойки. Младшие изумлялись: в долину уже давно не заглядывали чужаки. Старшие тоже диву давались, потому что узнали женщину. Красивая, хотя уже не так молода, с иссиня-черными волосами, узким лицом и тонкими руками, одетая в тяжелое, кроваво-красное платье. Над ней, словно стражник, возвышался хорошо сложенный мужчина с длинными до плеч каштановыми волосами, собранными в конский хвост, и аккуратной бородой, в которой играли медные блики. В его лице взгляд притягивали зеленые изучающие глаза. Меч на поясе, доспехи и мягкие движения прибывшего пробудили в жителях долины давно забытые воспоминания. Прошло уже много времени с тех пор, как они видели вооруженного человека.